— А телохранитель? Она была с ним? Он жив?
— Жив, безусловно, хотя пострадал несколько сильнее. Судя по рассказу очевидца, его вывели из строя парой стрел и ударом по голове. А потом взялись за леди Филавандрис. Мой драгоценный кавалер, поймите, принцесса изо всех сил стремится сохранить происшедшее в тайне. Ее слуги твердят, что она уехала из столицы без всякого сомнения, по ее приказу. На самом деле она не покидала свой дом с тех пор, как ее доставили туда глубокой ночью. Очевидец, утверждавший, что жертвой нападения стала принцесса, вдруг мистическим образом осознал свою ошибку и теперь уверяет, что обознался. Стражников, которых я послал в ее дом снять показания, даже на порог не пустили. Заявлять о преступлении принцесса не собирается. Бог мой, я даже не знаю, насколько серьезно она пострадала. Однако нападавших было не меньше пяти человек, и телохранителя они сняли очень профессионально. Все указывает на личные счеты. Увы, у принцессы немало врагов, непонятно даже, с кого начать, будь это официальное расследование…
Таэсса узнал все, что ему было нужно. Не в силах выразить свою благодарность словами, он крепко поцеловал кавалера Эрнани в губы и выскочил за дверь. Впрочем, у него хватило совести отловить по пути официанта посимпатичнее, сунуть ему в карман золотую монету и попросить заглянуть в комнатку под крышей не надо ли чего благородному кавалеру, оставшемуся в одиночестве. Официант понимающе подмигнул и заторопился по лестнице. А Таэсса, увы, забыл о кавалере Эрнани в ту же минуту, как за ним закрылись тяжелые узорчатые двери «Цветка страсти». Он прыгнул в экипаж и назвал адрес.
Дверь снова открыл дворецкий Фэйд. Не выказывая ни малейшего удивления вторичному визиту, тоном вышколенного слуги он повторил все ту же ложь про отъезд из города. Таэсса поставил ногу на порог и попробовал оттеснить дворецкого в прихожую.
— Не трудитесь лгать, любезнейший. Мне прекрасно известно, что леди Филавандрис дома. Немедленно пропустите меня к ней! нетерпеливо проговорил он.
Дворецкий позиций не сдал, по-прежнему преграждая Таэссе вход в дом:
— Нижайше прошу прощения, благородный кавалер Таэлья, но мои приказы ясны и сомнению не подлежат. Очень сожалею, но вы не можете войти.
— Да вы с ума сошли! зашипел Таэсса, продолжая напирать. Вы что, забыли, кто я? Если принцесса приказала никого не принимать, ко мне это уж точно не относится!
На лице дворецкого ничего не отразилось, когда он сказал:
— Мне очень жаль, благородный кавалер, но мои приказы не предусматривают никаких исключений.