Тонкая сеть опустилась на него и вокруг него, так что Хью, мгновенно в ней запутавшись, принялся дергаться и кричать. Он кричал жалобным, пронзительным голосом, разрезая себе руки в кровь в бесплодных попытках разорвать капроновые нити. Через минуту рядом с ним опустился крутолет, и двое людей в пятнистой форме нагнулись над обезумевшим, извивающимся биором. Один из них ударил Хью по лицу так, что голова у того мотнулась в сторону, как будто он был не человеком из плоти, а тряпичной куклой, и Хью на несколько секунд потерял сознание. Очнувшись, он почувствовал, что его тащат, заламывая руки, в крутолет, и на запястьях уже защелкнулось что-то металлическое, черные браслеты без кнопок, связанные стальной цепочкой, что означало даже не стирание, а мучительную, окончательную смерть. Он почувствовал это и понял, что это так, и в ужасе, в слезах, торопясь, стал искать кольцо той единственной гранаты, шарика ребристого, про которую Фред говорил, что бросать ее надо только в самом крайнем случае, потому что он не знает точно, как ее бросать и что тут дергать. На какие-то доли секунды его обезумевшему от ужаса мозгу показалось что это, может быть, спасение, что его отпустят, если он дернет гранату, все вокруг испугаются, или пусть они взорвутся, только он же останется скован, и надо будет потом убежать и где-нибудь спрятаться, снять эти цепочки. Что взрыв прежде всего заденет его самого, Хью не думал, не успевал, он не думал, куда и зачем будет бросать гранату, он просто судорожно ее искал, искал свое последнее оружие и, найдя, вслепую начал крутить и рвать мягкими пальцами какие-то гнутые проволочки на ребристом, холодном ее боку. Наконец ему удалось что-то прочно захватить и дернуть, и тут же граната провалилась ему под куртку. Он полез ее доставать, изогнувшись и подвывая от страха, но охранник, заметивший движение, ударил его по рукам.
Взрыв прогремел у самого крутолета; двоих в форме расшвыряло в разные стороны, а Хью фактически разорвало на куски.
— Черт знает что. Прямо камикадзе какие-то. Хлопцы, целы?
Отто кивнул, растирая по щеке грязь.
— Нормально, хотя Ваську по рукам процарапало. Два осколка, остальное все на панцирь пришлось. Никто не ожидал, штандартенфюрер. «Овощи», и вдруг…
— Обоим на гауптвахту. Сутки. Тебе сразу, Ваське после медсанчасти. Подумайте там, чего надо ожидать от этой жизни, а чего не надо. В ней иногда случается такое, чего вообще не может быть. — Рябов улыбнулся. — Вот, например. Прямо кино. Беглецы, они же влюбленные.
Он внимательно смотрел в бинокль. Отто стоял рядом, ожидая команды. Рябов вздохнул: