Еще один очаг сложили девушки у «спальни». Огромное количество лапника, которым продрогшие за время перехода скалолазы тщательно устлали пол, пропитало запахом хвои всю пещеру. Пол стал теплым, пахучим и колким. Ребята соорудили столик, напилили чурбаков на стулья и сделали «лежбище» для дежурных — так что теперь следить за костром и за ущельем можно было не вставая с большого удобного бревна. Потом, правда, эту систему пришлось забраковать — в таких комфортных условиях дежурные засыпали, а само это бревнышко-лежанка, пересохнув, как-то задымилось, и из него по всей пещере расползлись мелкие мерзкие личинки. В конце концов «лежбище» разрубили на дрова.
Одно время хотели устроить специальную комнату для молодоженов. Сбоку от основного зала тянулся целый ряд небольших, не очень уютных темных пещер, которые никак не использовались. Пропадала «жилая площадь». Но поскольку там было темно и сыро, а изоляция, особенно звуковая, оставляла желать лучшего, решили оставить все как есть. Если какая-то пара и уединялась иногда, то комнаты для этого не требовалось. Обживаться же всерьез, на годы, скалолазы здесь не собирались.
Спали одетыми, все вместе, и парни обнимали девчонок исключительно для тепла. Зойку, которая поначалу держалась настороженно и диковато, в первый же вечер обняли с двух сторон, а когда она принялась пищать и отбиваться, к ней подлез Димка, со словами: «Я тебя сейчас ласкать буду!» — и попытался обнять ее с третьей стороны. Зойка распихала всех, всех обозвала, используя чисто семейные, тетушкины выражения, и легла между Ириной и Ленкой. Вскоре, однако, она пообвыклась, и впоследствии уже сама, как бы невзначай, притулялась на ночь к Юльке и немного к Женьке. Внешне эта ее симпатия никак не проявлялась — только быстрые взгляды да некоторая скованность в движениях и разговоре. Женька так и остался единственным человеком в отряде, кому рыжая девчонка говорила «вы». Она ходила с ним за водой, и тогда они подолгу разговаривали, вытряхивая из одежды бесчисленные сухие иглы.
Зимняя жизнь в пещере налаживалась, скалолазы постепенно осваивались в быту. Потратив несколько дней на всевозможные «удобства», которыми все более обрастало их новое жилище, ребята почувствовали, как приятно становится возвращаться в него после зимнего, сырого леса. Самое главное, в пещере держалось тепло.
Кашеварила обычно Оксана. Вполне оправившийся от ранения Игорь таскал дрова, запасая на зиму, на случай серьезных морозов, целые поленницы. Колоть и пилить ему было лень, хотя у них появились и пила, и старенький топорик. Он просто ломал ветки ребром здоровой ладони, если был в поле зрения поварих, или о колено, когда его никто не видел; выворачивал с корнями целые стволы сухостоя, поэтому все его штабеля отличались корявым исполнением и кособокостью. Количество дровяных запасов от этого, однако, не страдало и исчислялось уже кубометрами.