— Увы, мой юный друг, и я не лишен пороков. Женщина, как сказал один мудрый человек, это — кусок мяса, зато какой вкусный! Признаюсь тебе, в юности я был падок до женщин, ни одной ночи я не проводил без их сладких объятий, и вот результат — я стал слаб и немощен, мужская моя сила сошла на нет, я только и могу, что говорить с женщинами, гладить и ласкать их, но больше ничего… — последние слова Серзак сказал таким печальным голосом, что Конан смутился.
— Говорят, в этих горах живет змея, которая обладает двумя головами, — сказал он, задумчиво глядя поверх гор. — Одна голова у нее с лицом человеческого ребенка, другая — как у скорпиона. Когда одна голова спит, другая бодрствует. Если человек увидит ее первым, то змея умрет.
— Где ты услышал подобную глупость? — осведомился Серзак. — Наверное, — задумчиво предположил он, — это рассказал тебе какой-нибудь собутыльник или шлюха, которая решила поработать языком не только в известном смысле.
Конан неопределенно кивнул, а Серзак с удовольствием принялся развивать свое предположение:
— Она сказала это специально, желая поразить тебя необычным рассказом, чтобы и в следующий раз ты воспользовался именно ее услугами в решении личных проблем, запомнив ее по рассказу. Интересно, как ее звали? И где ты пользовался ей?
— Тише, — вдруг сказал Конан.
— Что… — по инерции продолжил Серзак, но сразу осознал неуместность каких-либо вопросов сейчас. Ясно было, что северянин не шутит.
Конан пригнулся, как пантера, готовящаяся к прыжку, и ссадил старика на землю. Хищные глаза варвара уставились на груду камней справа. Много лет назад эта груда, похоже, была пограничной крепостью. До сих пор остались железные столбы ворот.
Конан вынул меч и, держа его перед собой так, чтобы можно было отбить летящую стрелу, пошел к остаткам ворот. За большим камнем с полустертым рисунком птицы, как ему показалось, он недавно заметил движение. Чутье подсказывало ему, что это не было движение животного. Шаг за шагом, вкрадчиво ступая, словно снежный барс, Конан приближался к камню.
Неожиданно из-за камня вылетел меч в ножнах. Он упал на мерзлый песок, и в створе ворот сначала появилась высокая человеческая тень, а затем и сам человек. Он был черен кожей и бел головою как лунь. Седые волосы завязаны в тоненькую жалко торчащую косичку, заплетенную черной лентой. Желтые глаза излучали жесткость, впитанную с молоком матери. Одет он был в кожу. Серую мертвенно бледную кожу какого-то странного животного. Конан никогда прежде не видел одежды из такой кожи.
— Я не желаю вам зла, — с белозубой улыбкой сказал незнакомец.