Фест ухмыльнулся эмоциям, переполнявшим арестованного. Агриппа пожал плечами:
– Но ты пошел не в земли язычников, а в Дамаск и Ершалаим. Ты проповедовал и подымал больных именем своего бога? Говорят, ты даже воскрешал мертвых?
– Не я, но именем Его!
– Так было или нет?
Савл замолк. Потом кивнул.
– Первосвященник Анания говорит, что для этого ты использовал то, что тот, кого ты считаешь учителем, выкрал из храма иудейского.
– Я делал это именем Господа моего и только им!
Царь заиграл желваками. По лицу его было заметно, что упрямство собеседника раздражает его.
– Не лги!
К уху Агриппы нагнулся Фест:
– Мои информаторы проверили обвинения фарисеев. Он, действительно, делал все пустыми руками, без всяких ухищрений. И люди, спасенные этим безумцем, известны в городе. Они были больны, а теперь излечены.
Порций выпрямился в кресле, взял с подноса еще одну оливку и, покатав в ладони, отправил ее в рот.
Агриппа перевел тяжелый взгляд на арестованного.
– Как же твой бог, такой могущественный и великий, допустил, чтобы тебя связали и бросили в темницу? Хотя… Его же самого распяли?
Савл чуть согнулся, будто от удара, но ответил:
– Да, Господь принял мученичество… Но это был его выбор. Его смерть за всех тех, кто остался. За нас, за грехи наши! За мои и твои грехи царь!
Агриппа ощерился:
– Смотри! Смотри, как бы ученость твоя не довела тебя до палача или до палат, где держат помешанных!
Порций Фест подобрался:
– А может, действительно, позвать лекарей, чтобы проверить его вменяемость?
– Не сумасшедший я! Достопочтенный Фест, не безумствую, но говорю слова истины и здравого смысла. И знает царь, присутствующий здесь, что прав я.
В зал вошла стройная женщина в богатых одеждах. Витые золотые цепи охватывали точеный стан, край платья из драгоценной расшитой каменьями материи волочился по полу. Массивный обруч охватывал прическу, сделанную на манер римской.
Вереника, супруга царя иудейского, присела на его ложе, положив узкую ладонь на бедро супруга.
– Что так взволновало тебя, муж мой? Почему я слышу твой голос даже в синих палатах?
Фест еле заметно улыбнулся.
Агриппа почесал толстую щеку:
– Этот киликиец уговаривает меня стать последователем его пророка… или бога? Иешуа из Назарета.
– И?
– Пока не преуспел.
Глаза Вереники засмеялись, хотя вся фигура осталась строгой и официальной. Она молчала, зато подал голос Савл:
– Не вас, вернее, не только вас, но всех, кто еще не познал истины, горю я желанием вернуть на путь к свету Рая!
– Вот, вот…
Фест сделал знак и солдаты уволокли арестованного. Следом помещение покинули и слуги.