Когда расстояние между ними сократилось до четырех метров, франк сделал первый выпад. Копье скользнуло вперед и вверх, целя в незащищенную голову. Бил он сильно и почти наверняка.
Малышев удар ждал и почти угадал место, куда будут бить.
Тупой конец древка отбил чужое оружие.
Аладра неудача не остановила. Он подшагнул, сделал ложный выпад и обрушил колющий дар сверху, целя в живот.
За мгновение до того, как копье должно было врезаться в него, Костя прыгнул вперед. Он пропустил удар над собой, блокируя, и от души врезал по коленям соперника. Не самый рыцарский, но очень действенный прием!
Правая нога франка ушла в сторону с противным хрустом, левая подогнулась и заскользила. Он попробовал удержать равновесие… и полетел вниз, для начала неудачно врезавшись задницей в обрубок сука. Уже срываясь, Алард ухватился за трещину на стволе, но старая кора отломилась, оставив в руках лишь жалкий обломок.
Глухой звук удара и грохот вызванного камнепада со склонов дошел до верха расщелины лишь через пару секунд.
Толпа зрителей взорвалась криками.
Боэмунд невозмутимо заявил:
– Бог сделал выбор.
Стоявшие рядом монахи лишь констатировали очевидное.
Все прошло не так гладко. Как бы не трактовали схватку между Алардом и Костей, это был поединок, а поединки, как и Божьи суды на время похода были запрещены.
Утром их повели на допрос в канцелярию легата.
Адемар приболел, но и кроме него в лагеря хватало авторитетных служителей церкви. И им не нравилось, что распустившиеся без войны рыцари вместо поиска мусульман затевают между собой свары. Такое необходимо было пресекать.
Начали с Кости.
Боэмунд, пришедший поддержать того, кого сам же и приговорил к Божьему суду, подъехал почти одновременно с Малышевым. На время допроса князю даже разрешили находиться в шатре комиссии. Вернее, никто не решился потребовать от вождя сицилийцев покинуть место дознания. Так что кроме дознавателей под сенью шатра томился еще и предводитель сицилийцев с двумя телохранителями.
– Имя? – аскетичный монах разложил на походном столике скобленные листы пергамента и готовился записывать.
– Костя… Константин.
– Так Костья или Константин?
Малышев пожал плечами:
– А как обычно во Франции говорят: Анри или Генрих?
Монах нахмурился и вернулся к пергаменту:
– Пускай будет Костья… Имя отца? Откуда родом? Кто сеньор?
– Павел. Из Полацка. Я – оруженосец рыцаря Тимо из Полацка.
Сидевший за другим столом толстощекий дознаватель при имени Горового весь напрягся, вскинулся, как гончая при звуке добычи.
– Как ты сказал? Костья, оруженосец Тимо? – уточнил он.