По лбу старика побежали крупные капли пота, руки затряслись. Самого пленника тоже выворачивало. Если бы кто здесь мог замерить пульс и давление раненого, он бы пришел в ужас: сердце готовилось выпрыгнуть из груди.
Наконец, старик отвалился от тела больного. Того было не узнать: рана на боку затянулась, порезы и ушибы или исчезли или превратились в узенькие нити. Только лицо стало неестественно бледным.
Молодой миссионер помог старому встать на ноги. Чудо-лекарь, выложившийся нынче на полную, покачивался, но быстро приходил в себя.
Пока старик ловил ртом душный прелый воздух джунглей, его молодой собрат прильнул к распростертому телу пленника:
– Ты придешь в себя, Моксо. Завтра ты будешь полон сил. Не настолько, чтобы сбежать, но достаточно, чтобы рассказать нам все, – веки связанного дрогнули, показывая, что тот слышит речь.
Миссионер откинул капюшон. На тело повергнутого живого бога язычников глядели необычные темные глаза с крупными миндалевидными зрачками.
– А ты знаешь – мы умеем спрашивать…
Когда луна окончательно спряталась, уступив небосвод ярким тропическим звездам, холм у тела связанного туземного вождя дрогнул.
– Я пришел, мастер.
Связанный пленник заворочался, открыл глаза.
– Ты опоздал.
– Всего лишь на пару часов.
– Ты опоздал на мою жизнь, друг.
Невидимый голос закашлялся.
– Это плащ капилара. Он скроет тебя от чужих глаз… Ты выберешься, а я выскочу следом.
Пленник покачал головой.
– Нет. Поздно… Я слишком слаб. Не то, что до леса, до соседнего шатра не дойду. А вдвоем мы будем слишком заметны. Да и плащ – последний. Он слишком ценен, чтобы рисковать ради того, кто уже переступил порог.
Длинная речь утомила связанного. Он захрипел, но сумел отдышаться и продолжил:
– Мне пропели песню мертвых. Я не проживу и двух суток. Прирученные думали, что я умираю. Все остатки сил этой оболочки они пустили на то, чтобы я смог протянуть еще пару дней.
– Но ты выглядишь отлично… Мы выходим тебя.
– Нет. Один ты вернешься, вдвоем мы умрем.
Ночной визитер замолк.
Пленник смотрел на звезды, потом повернулся к товарищу:
– Что ты слышал у шатра прирученных?
– Да я же сразу к те…
Хрипение должно было изобразить смех.
– Этот холмик полз ко мне от их палатки почти час. Я думал, что ты никогда не доберешься.
Голос дрогнул.
– Я… Они собираются вернуться за свежими силами. Привести еще тысячу воинов. И искать город, пока не найдут.
Пленник сморщился от боли:
– Плохо. За неделю мы не сможем уйти далеко, даже если бросим здесь все, что имеем.
– Нас догонят?
– Нас уничтожат.
Они молчали. Первым заговорил пленник.