Время в засаде тянулось бесконечно медленно и долго. По дороге от Озрека до Нижнего Черека прошли два обоза с продовольствием для зимующих в Нальчике войск, и слава всем богам, что никто из возниц не додумался до того, чтобы подъехать к стоящей невдалеке пасеке. Мы были напряжены и ожидали вражеского генерала, но он, скотина такая, почему-то медлил. Наконец, наши дозоры доложили, что пошло движение, и по дороге от лагеря у реки, в нашу сторону двинулись всадники. Все как обычно, пяток конников впереди, а за ними сам Палави с охраной.
Спустя сорок минут, передовая пятерка южан въехала на пасеку. Без промедления всадников посбивали наземь выстрелами из ВСС, а к приезду самого генерала, уже успели убрать со двора трупы, притрусить снежком кровь, а лошадей поставить туда, где им и положено быть, то есть к коновязи.
Кавалькада конных южан скопилась во дворе, и Мохаммед Палави, дородный черноусый мужик в новеньком полушубке и мохнатой папахе, оглядев подворье и не обнаружив даже часовых, что-то гневно прокричал. Его люди занервничали, но не настолько, чтобы хвататься за оружие.
— Огонь! — выкрикнул комбат, наблюдавший за всем происходящим из дома, и мы, повинуясь команде нашего полковника, начали поливать двор огнем.
Через полминуты стрельба прекратилась, и из всех вражеских воинов, в живых остался только сам генерал, упавший со своего арабского скакуна прямо в окровавленный снег. Палави живо спеленали, экспресс-допросов устраивать не стали, а взвалив на плечи, начали незамедлительный отход. Время, конечно, было, до вражеского лагеря восемь километров, как я уже говорил, но таков закон разведки, что взял кого-то важного, так сразу волоки его в чащобу, а уже там с ним и разбирайся. Надо сказать, что поступил комбат верно, так как возле пасеки, совершенно неожиданно для нас, просочившись через боевое охранение, нарисовались «индейцы», немного, пятеро всего, но вооружены с головы до ног, и настоящие воины. Встреча с нами была для них полной неожиданностью, и получилось так, что мы идем в лес, а они из его глубины на опушку только выдвигаются.
Со стороны горцев сразу же забил ПКМ, снег перед нами вздыбился, а над головой засвистели пули. Как мы тогда ни одного из своих бойцов не потеряли, до сих пор не понимаю. Лично у меня сомнений не было, перед нами враги и, скорее всего, это сам Алиев со своими бойцами. Положение не очень, спору нет, но их только пятеро, а нас, три группы, и что в таких ситуациях делать, мы знали очень даже хорошо, фланговый обход, окружение и подавить противника огнем. Ничего нового, но зато просто, надежно и по делу. Спустя десять минут, я стоял над трупами четырех «индейцев», здоровых широкоплечих бородачей, которые до конца прикрывали пятого, самого Буйнакского старейшину, который смазал пятки салом, и так ломанул по заснеженному лесу, что наши бойцы, молодые и крепкие парни, так и не смогли его догнать.