– Мне – интересно, – быстро сказал Сонливец.
– Но позвольте! – громко заявил Дюк. – Сказавшие «пас» не могут принимать участие в покере!
– А мы и не принимаем, – мирно ответил Сонливец, пуская рубины по торопливым рукам. – Мы покупаем у мистера Ричарда камни, которые вы, уважаемый Дюк, принять в качестве ставки сог-ла-си-лись.
И быстрый аукцион принёс Ричарду ровно три тысячи гиней. Он добавил из них тысячу к шпалере, а две, дрожа руками, ссыпал подле себя справа.
– Уравниваю, – заявил Дюк. И, жадно глянув на оставшуюся у Ричарда горку, сказал: – И две тысячи сверху.
И сложил на столе плотный золотой куб.
– Пас, – с напряжением сказал Жирондон. И взглянул на Ричарда: «Он не уравнял ставку. Так что моя поддержка тебе без надобности».
«Вот и всё, – устало откинулся на спинку стула Ричард. – Даже участия Жирондона не понадобилось».
– Две тысячи сверху? – медленно проговорил он.
Дюк напряжённо кивнул.
– Что ж вы, мой дорогой, не закрыли игру? – едва ворочая задеревеневшим от волнения языком, спросил его Ричард. – Две тысячи? Сверху? Но тем самым вы даёте мне право также увеличить ставку.
– Охотно прошу, – ответил Дюк.
И вдруг похолодел, толкнув ногой оба свои сундука и почувствовав, как легко они качнулись на ножках.
А Ричард, в гробовой тишине, откинул крышку и стал выкладывать на стол гинеи – сотню за сотней.
– Две тысячи уравниваю, – сказал он, кивнув на так соблазнившую Дюка горку, – и четыре тысячи пятьсот шесть сверху.
И с пистолетным выстрелом захлопнул крышку пустого сундука.
– Ск… сколько? – прошептал Дюк.
– Вы хорошо видите и хорошо слышите, мистер Дюк. Четыре тысячи пятьсот шесть гиней. Будьте любезны.
Дюк, уже хорошо зная, что он там найдёт, заглянул в почти пустое дубовое чрево. «Сто… Двести… Триста… Тысяча с чем-то! Но не может быть, чтобы у этого новичка оставались ещё четыре тысячи гиней! Такой сундук не поднять! Ах, да… Он взял золото у игроков… Проклятые его рубины… Не поосторожничал!! Не подумал!!»
И, стараясь выглядеть невзволнованно, негромко сказал:
– Уравнять… Не могу.
– И? – требовательно возвысил голос Ричард.
– Пас, – дрогнув-таки, выдавил Дюк.
– Дюк просадил одиннадцать тысяч! – сказал кто-то, не скрывая своего потрясения. – Невероятно!
– Держу пари – оба вы блефовали, – шумно вздохнув, бросил Жирондон на стол надорванные карты.
– Каре, – кто-то озвучил вслух очевидное.
И взгляды переместились на Дюка. Он, забирая ничтожный, маленький и спорный триумф, выложил пред собой четыре туза с джокером. Ни возгласа не последовало. Только прерывистое дыхание. Но игорный зал взорвался криками, – без преувеличения, несдерживаемыми криками, когда Ричард открыл вздорную, ничтожную пару двоек.