– А скажите, мастер… Не возьмётесь ли вы за необычный заказ?
– Какой именно?
– Смастерить бальные туфли для четырёх десятков детей. И по возможности скоро.
– Действительно, заказ необычный.
– Мы возьмём вас жить в форт «Шервуд», это недалеко отсюда. У нас все любят друг друга, у нас всегда весело, и именно у нас остановится тот, кого вы знали под именем аббат Солейль.
– Аббат будет у вас?
– Непременно. И он очень обрадуется, когда увидит, что вы до сих пор верны своему ремеслу.
– Мне нужно уговорить себя, – сказал мастер. – Не могли бы вы зайти через час?
– Зайдём обязательно. Не прощаюсь.
Мы вышли из лавки.
– Зачем бальные туфли? – спросил меня Бэнсон.
– Ксанфия уже умеет ходить. И мы все хотим, чтобы она не просто объявила друзьям о своей новой ножке, но протанцевала на ней, для общего воодушевления и восторга. А сделать это лучше на детском балу. Гювайзен Штокс прекрасный учитель танцев!
Разумеется, Бэнсон остался с Томиком и Алис. И я один зашёл к Йорге и перевёз его в «Шервуд». Мы выделили старику прекрасную комнату, с большим окном. А башмачную мастерскую он устроил в мастерской Брюса, в которой теперь непрерывно толпились дети «Шервуда», примеряя заготовки туфель и обсуждая предстоящий бал.
Штокс действительно умел увлечь. Он с такой грацией вёл в ученических танцах Кристину Киллингворт, что Милиния, обучившаяся уже игре на клавесине «Орландо», иногда забывала играть, зачарованно наблюдая за ними, и пара кружилась только в сопровождении скрипки.
Резко и решительно поменялось отношение необъявленного превосходства мальчишек перед девочками. Девочек было мало, а танцевать в паре хотелось всем. (К слову – мальчишек у нас ещё прибавилось: четверо «портовых» пришли в «Шервуд» и остались у нас жить.) И маленькие принцы, даже те, кто прошёл лабиринт, терпеливо сидели на скамьях и ждали, когда освободятся маленькие принцессы Грэта, Бигюль или Файна. Настоящий взрыв воодушевления происходил, когда от кухонных дел освобождалась Омелия: она танцевала лучше всех.
Немного забегая вперёд, сообщу, что разница в количестве мальчиков и девочек вскоре изменится совершенно.
Всё, всё было прекрасно в нашем большом доме. Кроме одной маленькой неприятности.
Неожиданно заявился в «Шервуд» англиканский священник. И с порога мне объявил, что он прибыл для освящения замковой церкви.
Я спросил:
– А откуда вы знаете, что я хочу её освятить?
– Служителям Господа открыто многое, – уклончиво ответил он.
– И нам, грешным, иногда открыто не меньше, – уверил его я и послал за Носатым.
– Значит, ты пригласил этого уважаемого священника, – с порога спросил я его, – для освящения нашей церкви?