Джек Сиденгам выполнил моё поручение, и в замок приехала и поселилась во всевозможном удобстве вдова Каталуки, – моего матроса, который на Мадагаскаре сделал шаг к распахнувшей пасть смерти и тем спас меня и команду – ценой своей жизни.
Я помог Гэри вернуть родовой замок и свою истинную фамилию – но об этом, может быть, я напишу позже, если будет на то Божья воля.
Кузнец Климент принёс мне однажды найденный в массиве клинков Регента странный меч – с пауком на лезвии и с рукоятью – в точности как у моей «Крысы». Август привёз из «Девяти звёзд» почти такой же, но с фигуркой фаланги, а Бэнсон, глядя на это, подарил мне Альбову Кобру. Сейчас все четыре клинка висят на стене моего кабинета – не того, который в городе, а «Шервудского», где сигары.
Я нанял две сотни рабочих, и за два года они выкорчевали все пни в бывших лесах имения и заборонили землю, и я насадил новые дубовый и буковый леса.
Вернулся в «Шервуд» Носатый. Не просто так, а принёс подцепленный в реке «кошкой» жилет с пистолетами, который Бэнсон так неудачно бросил мне в шлюпку. Пистолеты, спасшие нас в порту ночью, сохранились отлично, мы только вычистили их. Теперь жилет висит на стене жилого бастиончика в таверне «У Бэнсона».
Джеймс Далабер получил от меня всё наследство Джека Дарбсона, весь сундук. Он закончил книгу сказок о Айгюль и Хабибе, и поверьте, её вполне можно найти на полках книжных лавок сегодня.
Элизабет, вернувшаяся в «Девять звёзд», дождалась, когда Август был один в кабинете, вошла и протянула ему два листа, свёрнутые в плотный цилиндр. И странное письмо, всего в одну строчку, заставило неизменно невозмутимое лицо бывшего Властелина Города загореться румянцем.
– Я люблю Августа… Я люблю Августа, – дважды вслух произнёс он, и только после этого нашёл в себе силы посмотреть на Элизабет.
– Я открыла барону Шервуду эту мою тайну, милорд. Второе письмо – от него, но что в нём – я не знаю.
Август с шорохом вытянул второй лист, прочитал и сильно, нескрываемо сильно дрожащей рукой протянул тоненькой аристократке. Элизабет, взглянув на мою надпись, быстро спрятала в этот лист лицо, и хрупкие плечи её стали вздрагивать. Август подошёл и тихо и бережно обнял эти плечи. Элизабет качнулась и порывисто прижалась к его груди. И Август, наклонив к ней голову, негромко сказал:
– Наверное, никогда ещё ни один король не подчинялся с таким удовольствием чужому приказу.
И, наконец, я съездил к своему дяде Джонатану и подарил ему и его семье (Бэсси была мною очень довольна!) примыкающее к их имению большое поле.