«Дней десять тому назад по причинам личного характера мне нужно было вернуться на виллу. На пороге неожиданно появилась Беатриче. Она рыдала, но сквозь слезы все-таки сообщила мне, что отравилась. Конечно, я ей не поверил. Я провел ее в дом и кое-как успокоил. Потом вызвал такси и оплатил обратную дорогу до Милана».
На следующий день Беатриче вновь попытается связаться с Лукой – на сей раз по телефону. Она говорит, что должна обязательно с ним встретиться и кое-что отдать. Свидание назначается на вокзале нашего города. Беатриче приходит с большой сумкой через плечо. Она очень бледна и сильно нервничает. Лука недвусмысленно объясняет, что не может больше с ней встречаться и что она должна оставить его в покое. Прежде чем уйти, Беатриче бормочет сквозь зубы: «Скоро ты обо мне услышишь, Лука».
Сегодня водолазы намерены продолжить подводные поиски.
Судя по всему, комиссару Майокки в расследовании этого дела будет помогать комиссар Тротти – тот самый комиссар Тротти, который несколько лет тому назад снискал себе национальную и международную славу, распутав дело о похищении Анны Эрманьи, а позднее – раскрыв в нашем городе масонскую ложу. Комиссар Тротти, кроме того, координирует расследование трагического убийства синьорины Розанны Беллони – бывшей директрисы начальной школы Джероламо Кардано (об этом см. стр. 3).
Получить вчера от комиссара Майокки и комиссара Тротти каких-либо разъяснений по поводу загадочного самоубийства нам не удалось.
Чаушеску
– Культ личности.
Тротти нахмурился и снова опустился в кресло.
– Поменьше шума – вот о чем я вас просил. Вместо этого ваше имя попадает в газету, вы встречаетесь с журналистами, чтобы они о вас написали, вы…
– С какими журналистами, господин начальник квестуры?
– Откуда мне знать? – Начальник квестуры стоял перед столом и злобно стучал костяшками пальцев по лежавшей перед Тротти газете. – Я не знаю, кто написал всю эту чушь.
– Я тоже не знаю.
– Культ личности, Тротти, культ личности. А я этого не потерплю. Только не здесь, не среди моих подчиненных.
– Я не имею к этой истории ни малейшего отношения.
– Вы давали интервью. Вы хотите быть в центре внимания.
– В заметке написано, что поговорить со мной никому не удалось. Никаких интервью я никому не давал.
Несколько секунд начальник и подчиненный молча смотрели друг другу в глаза. На лбу у начальника квестуры выступила испарина. Не сводя с Тротти взгляда, он, казалось, быстро что-то соображал.
– Вы, похоже, не понимаете, – тихо сказал он, и в голосе его звучало скорее огорчение, нежели злость. Он поправил галстук.