Между прессой и «идолами» спорта у нас существуют своеобразные отношения. При этом на одном конце амплитуды — любовь, на другом — ненависть. Иногда создается впечатление, что породившая «идола» пресса испытывает настоятельную потребность развенчать его и спустить с небес на землю. Это касается, разумеется, не всех бразильских газет, но все же весьма значительной их части. Конечно, многие журналисты и радио-комментаторы были и, надеюсь, останутся моими друзьями. Однако некоторые из них не упустили шанса, чтобы затеять против меня настоящую кампанию травли.
Итак, в начале 1972 года появились сообщения, что при обсуждении вопроса о продлении контракта я выдвинул совершенно немыслимые требования, решив разорить бедный «Сантос», и клуб не мог удовлетворить мои наглые претензии. Меня стали упрекать, что я корыстолюбив и совсем забыл, кому обязан своей профессиональной карьерой, что, как неблагодарная собака, готов укусить руку, которая меня кормит.
Между тем я считал свои требования вполне умеренными. Многие годы я обеспечивал «Сантосу» доходы, о которых ни один бразильский клуб даже не смел мечтать. В его кассу беспрерывно поступали значительные суммы в твердой валюте. Однако газеты, выступавшие с нападками на меня, «забыли» упомянуть это немаловажное обстоятельство. Хочу подчеркнуть, что доходы клубу гарантировало имя Пеле. Во всех контрактах, которые «Сантос» подписывал с зарубежными клубами, содержался пункт, согласно которому в случае невыхода Пеле на игру кассовый сбор сокращался наполовину. Газеты, кричавшие о нищете «Сантоса», не удосужились поинтересоваться, куда все-таки делись эти заработанные мною доллары.
К моменту разгоревшейся дискуссии я сыграл за «Сантос» более тысячи ста матчей, из которых свыше половины — за границей, причем каждый из них приносил «Сантосу» в среднем по двадцать тысяч долларов. Какова же судьба этих денег? Никто не задумывался. Утверждалось, что «Сантос» не иначе как на грани банкротства. А купающийся в роскоши Пеле норовит еще больше обогатиться за счет клуба и вообще бразильского футбола.
Одна из причин, почему сумма нынешнего контракта резко отличалась от сумм прежних моих контрактов, была связана с новым законом о налогообложении. Прежде «Сантос» сам выплачивал за меня подоходный налог. Теперь это запрещалось, то есть отныне налог удерживался с конкретного лица, и это выливалось в весьма солидную сумму. Многие мои требования, которые печать доводила до абсурда, имели свое объяснение. Журналисты пытались доказать, что я страдаю манией величия, что в заграничных поездках, например, мне уже мало комнаты на одного человека и я требую роскошный номер, что я забыл о скромной жизни в Бауру и сегодня мне подавай по меньшей мере королевский люкс. Дело в том, что в заграничных турне руководство «Сантоса» во имя мировой известности клуба поручало мне встречаться с главами государств, куда мы приезжали, и другими важными лицами. Для выполнения этой миссии мне, естественно, требовался номер-люкс. Не мог же я беседовать с президентом Франции, когда горничная заправляла постель, или, скажем, просить президента подождать в холле, пока моя жена переоденется.