Антипов дождался, пока жрецы втянутся в донжон и почти собрался покидать место наблюдения, но заметил, что какой-то сильно бородатый тип в серо-черной куртке направляется к нему, нервно ощупывая рукоять собственного меча. Сначала, конечно, было не совсем ясно, что этот человек идет именно к Виктору, но, принимая во внимание его диковатый и прямой взгляд, молодой воин решил пока остаться и выяснить цели незнакомца.
Точно – вскоре оказалось, что бородатый тип двигается к Антипову.
– Господин ан-Орреант? – осведомился он, приблизившись достаточно, чтобы не кричать и быть услышанным.
– Да. С кем имею честь? – вежливо отозвался Виктор, подражая манерам Женара. Бывший студент не считал зазорным учиться даже у соперников. Хотя, с другой стороны, если соперник проигрывает, чему у него можно научиться?
– Я – Филиа, барон ан-Крета.
– Рад познакомиться, – сказал Антипов. Теперь-то он припомнил собеседника. Тот сидел неподалеку от ан-Суа за столом во время вчерашнего ужина. – Чем обязан?
Бородатый в упор посмотрел на Виктора, словно пытаясь проникнуть в его мысли, чтобы понять: он действительно не знает причины визита или только притворяется.
– Вчера между нашими слугами произошел неприятный инцидент.
– Об этом мне известно, – кивнул Антипов, отодвигаясь от башенки. – В нем пострадала труба. Но с музыкантами я сам переговорю чуть позднее. Возможно, возмещу им убытки.
– Пострадал мой слуга, а не труба! – Филия слегка возвысил голос. – Ваш набросился на него как полоумный и избил до полусмерти, чтобы переманить музыкантов, которых уже нанял я.
Виктор обернулся, чтобы взглянуть на Риксту. Тот недоуменно развел руками.
– Здесь какая-то ошибка, – сказал Антипов, которому стало предельно ясно, куда движется разговор. – Ваш слуга оскорбил меня и Рикста сделал ему замечание. Не все могут вынести правду, предъявленную прямо в лицо, поэтому вашему слуге стало плохо.
– Что? – опешил бородач, его глаза широко раскрылись. – Да мой слуга избит! У него вся голова в крови!
– Ваш слуга не совсем потерян для общества, – услышал он продолжение, – если его терзают настолько сильные муки совести, приносящие ему физические страдания. Поэтому я прощаю его и вас за сказанные им слова.
– Вы прощаете меня?! – воскликнул Филиа, задыхаясь от возмущения.
– Да, я – вас. Рассудите сами: вы жалуетесь на избиение своего слуги, а я – на оскорбление, нанесенное мне. Кто кого должен прощать? Уж не думаете ли вы, что здоровье простолюдина выше чести дворянина? Нет, вы скажите, если так полагаете. Мы тогда поставим этот вопрос перед другими дворянами сегодня за общим ужином. Интересно, как они отреагируют?