— Рисково ездишь, — сказал он, кривясь.
— С вас пример беру.
— Ты бы, Серый, поосторожнее. Ребята у нас обидчивые.
— А я по делу. Помнится, ты искал запчасти на «ямаху». Так они у меня в багажнике.
Я подошел к джипу и распахнул заднюю дверцу. Харлей слез с мотоцикла, приблизился, взглянул, потом повертел в руках железки.
— Неплохо. И что будет стоить?
Я сделал вид, что раздумываю, потом сказал:
— Отдайте мне вашего зайца.
— Какого зайца?
— Которого по дороге гоняете, охотнички.
— На хрен он тебе сдался?
— Найду применение.
— Гуманист, да? — осклабился Харлей.
Я ничего не ответил, только смерил его взглядом. Байкер колебался несколько секунд. Перевес был на его стороне. Но он хорошо меня знал. И решил, что все-таки лучше не связываться.
— Да забирай этот кусок дерьма! Он, падла, через дорогу идет, по сторонам не смотрит, потому что книжку, видите ли, на ходу читает. Наш один из-за него чуть не гробанулся. Маленько поучили. А вообще, я лучше тебе за железо тушенки выкачу.
— Тухлая она у тебя, — сказал я. — Бармен Макс обижался, что ты ему тухлятину подсунул.
— Пошел он! Нормальная тушенка.
— Так как, договорились?
Харлей сгреб запчасти и направился к своей «ямахе». Ватага с оглушительным ревом унеслась прочь.
Я помог подняться доходяге, усадил в машину и отвез к его берлоге. С тех пор между нами завязалось нечто вроде дружбы. Я иногда навещал Профессора, привозил ему еду, спички, чай. Он полюбил беседовать со мной на разные умные темы, хоть и величал одаренным невеждой. Насчет одаренности, думаю, он преувеличивал из вежливости.
Сейчас я решил навестить Профессора. Сам не знаю зачем. Быть может, просто хотелось с кем-то поговорить по-человечески, не скаля клыки. На перекрестке я свернул и углубился в заброшенный массив многоэтажек. Их построили незадолго до Чумы, здесь были сплошь элитные квартиры. Только они никому не пригодились. У огромного, с причудливым фасадом здания я затормозил недалеко от входа в подвал. Он был темен, но я знал, что в глубине подземелья Профессор сидит при своей керосиновой лампе. Он почти всегда был там со своими книгами. Включив сигнализацию, я стал спускаться на ощупь по бетонным ступеням. В глубине подвала действительно мерцал свет.
Посреди просторного помещения с аккуратно выметенным полом торчал остов древнего дивана. В окрестностях можно было найти роскошную кровать или хотя бы матрац от нее. Но Профессор предпочитал это старье, застеленное таким же старым одеялом. Он, как заведено, возлежал на своем одре, подмостив под голову пару подушек, и читал при свете керосиновой лампы.