Когда показался впереди скалистый берег Лапландии, подул порывистый ветер-полуночник. Он налетал сильными шквалами, креня на борт корабль. Разом почернел полыхавший огненными всполохами небосвод на норд-осте. Оттуда несло на "Корону" тяжелую снеговую тучу. Разразилась пурга. Снежные вихри закружились над верхушками мачт. Ветер неистово рванул паруса.
Огромные водяные холмы подкидывали корабль. Временами мачты наклонялись к воде, и казалось, корабль вот-вот опрокинется.
Пурга над морем не прекращалась. "Корону" стремительно несло в неизвестность.
7
Четыреста рослых оленей тянули в темноте груженные оружием и боевыми припасами нарты. В меховых шапках, укутанные до бровей, жались спинами друг к другу замерзшие латники. Нартовый обоз выехал из Рованиеми на севере Свеи и держал путь на Колу.
Развалясь в меховой полости, ротмистр Пер Клементсон дул на озябшие руки и хмуро глядел в темную даль. Он изо всех сил боролся со сном, чтобы не закоченеть на морозе. Накануне похода Клементсон допоздна играл в карты со швейцарским ротмистром Кюне и проиграл ему сто двадцать талеров. Это было полугодовое жалованье, которое выдали Клементсону наперед по контракту за ратный труд в Лапландии и далекой Коле. Пустота и безразличие охватили душу ротмистра. Только успешный поход и военная добыча в завоеванной Коле могли отвлечь его.
Постепенно на востоке стало розоветь небо. Стих ветер, но мороз, казалось, еще больше усилился. Холод проникал под теплую шубу, холодил спину.
В синеватой мгле стали впереди видны сопки, поросшие низкорослыми елями. А когда рассвело совсем, перед глазами Клементсона заколыхались незамерзающие хляби Печенгского залива. С санями ротмистра поравнялся Клаас Торфинен, командовавший передовым лыжным отрядом.
- Пора поворачивать на юг, ротмистр, - охрипшим от простуды голосом проговорил вахмистр. - И тогда мы вступим на самый короткий путь в Колу по тундре. - Торфинен замялся на миг, потом молвил: - Да и не пора ли нам устроить привал? Олени устали, и лыжники мои утомились за ночь...
- Пока светло, нужно пройти еще миль восемь, - буркнул из нарт Клементсон. - И тогда мы сумеем сегодня добраться до бывшего московитского монастыря на Печенге. Привал устроим в тепле. Я позволю двое суток бездельничать латникам. И лыжники твои отоспятся на славу.
Посланные в бывший Печенгский монастырь лазутчики неделю назад воротились в Рованиеми и сказали наместнику Норланда, что стрельцов московитских в обители нет, а осталось в ней полтора десятка монахов.
Лыжники Клааса Торфинена продолжали прокладывать путь по берегу залива через огромные снежные сугробы и каменные завалы. Пер Клементсон издалека видел крохотные, скользящие по снегу фигурки лыжников, безропотно исполнявших все приказания своего вахмистра. До слуха ротмистра доносилось лишь мягкое поскрипывание полозьев да усталое дыхание впряженных в сани животных. В стылом сумраке гаснущего дня колыхались впереди ветвистые рога оленей. От черной поверхности воды струился прозрачный пар. Сырой воздух пронизывал до костей.