— А как твой Гейгер? На шоколадку среагировал, а внутри магазина молчал что ли? — Загребельный напомнил мне Нестерова, сыскаря, занятого сбором улик.
— Наверху, в торговом зале, молчал. А что уж там было в подвале… этого я не припомню. Не обращал я тогда внимания на такие детали. Не в том состоянии, знаешь ли, был.
— С шоколадом как раз все понятно, — проинформировал нас доктор. — Рыхлый, аморфный продукт. Радионуклиды впитывает за милую душу, как губка воду. Кентавру стоило просто несколько минут подержать его у своей кожи.
По уверенности, с которой были произнесены эти слова, я сразу понял, что очкарик довольно прилично осведомлен о нашем главном противнике. Откуда? И тут в памяти всплыла та картонная коробка, которую вчера вечером демонстрировал мне Крайчек в своем кабинете. В ней лежали эти странные штуковины, добытые из тел кентавров. Выходит, местные космозоологи их время от времени препарируют. Пытаются, так сказать, утолить свой исследовательский голод. Естественно, в первых рядах Нина, а кто рядом с ней? Кому еще интересно копаться в потрохах инопланетных бестий? Вполне вероятно, что вторым в списке исследователей стоит один очкастый хирург.
— Доктор, вы участвовали во вскрытии кентавров? — спросил я напрямик.
— Участвовал, — как мне показалось, в голосе медика даже послышалась гордость.
— И как вам гипотеза моего друга? Где кентавры яд брали? Готовят что ли?
— Это вряд ли, — врач улыбнулся. — Они еще не на той стадии развития, чтобы освоить изготовление ядов.
— Тогда что это такое? Что убило наших людей? Чем мы с Лизой надышались?
На несколько секунд медик задумался, помял пальцами подбородок.
— Возможно такой эффект может дать соединение нескольких ферментов, не взаимодействующих между собой в обычных условиях. Судя по концентрации фосфора, это, скорее всего, выделения семенных желез и…
Я вдруг ощутил такой позыв тошноты, что весь передернулся. Тело прошиб озноб, а из области живота стал стремительно подниматься скользкий, будто шевелящийся сгусток.
— Спасибо, доктор, я пойду.
Произнести эти слова стоило невероятных усилий, но я их все же выдавил. После чего пулей кинулся по коридору и чуть не высадил дверь санчасти. Выскочить на свежий воздух я никак не успевал, так что попавшийся на пути общественный туалет оказался весьма кстати.
Я долго отплевывался, стараясь избавиться от вкуса блевотины. Фух, давно со мной такого не случалось. И чего это вдруг?
В дверь кабинки забарабанили.
— Э, хлюпик, ты тут?
Леший. Вычисли все-таки, следопыт, блин. Я отдернул шпингалет и толкнул дверь. Загребельный стоял, облокотившись о стену, и лыбился во все двадцать четыре зуба.