— А твой этот… как его… Олесь, он знает?
— Должно быть, кое-что знает, — пулеметчик замялся. — Но он вообще-то лесник.
— Короче, научными познаниями тоже не отягощен, — сделал вывод Степан Кузьмич.
— Фуфло это все, — подал голос так долго молчавший младший сержант. — Вы бы видели как нас сожгли. За несколько минут… всех… всю бригаду. Я-то выжил только потому, что меня…
— Танком перевернувшимся накрыло, — перебил таманца Лёха. — Знаем, сто раз слышали.
Я завершил разборку пулемета и приступил к его чистке и смазке. Не забыл также заменить в затворе сносившийся верхний зацеп. Делал я все это чисто автоматически. Руки работали сами собой, как будто даже без участия головы. Во-первых, это потому что занятие было знакомое. Я по нескольку раз в неделю обслуживаю крупнокалиберные пулеметы во всех поселениях, через которые лежит мой маршрут. Ну и во-вторых… во-вторых, потому что меня заинтересовала эта история. Пока еще не знаю чем. Было в ней что-то такое… что-то, я бы сказал, обнадеживающее, греющее душу, тешащее уязвленное самолюбие. Может это от того, что наконец я узнал о чуде, настоящем чуде для нас, солдат отгремевшей войны. Кто-то из людей таки надрал задницу ханхам. Ладно, пусть не надрал, пусть только залепил отчаянную, смелую и совсем не смертельную оплеуху. Но все равно это была крошечная победа, которую мы все так долго ждали. Это, конечно, если рассказчик не умалишенный, не отъявленный лжец… или просто фантазер.
— Эх, поглядеть бы на него, послушать, расспросить.
Я сам не заметил, как произнес эти слова вслух. И сказаны они были явно невпопад той перепалке, что шла между сомневающимся младшим сержантом и пулеметчиком Лёхой.
— На кого поглядеть? — уставились на меня два обескураженные спорщика, которые не смогли быстро сориентироваться о чем это я.
— Да на вашего Одноглазого или как там его, Олеся что ли.
— Ну, так в чем проблема, товарищ полковник? Поглядите, расспросите, — пожал плечами Лёха.
— Наверняка дрыхнет сейчас твой лесник. После ночного дежурства отдыхает. — Вмешался в разговор второй номер пулеметчика. — А после обеда как всегда в теплицы поскачет. Природолюб он и в Африке природолюб.
— Я слыхал Олесь вечером снова на дежурство заступает. Здесь, по-соседству, на стене номер один, — проинформировал Алексей. — Подменяет там кого-то. Вот, товарищ полковник, во время дежурства вам и будет самое время с ним потолковать.
— Во время дежурства следует службу тащить, а не разговоры разговаривать, тем более ночью, — пробурчал я, хотя сам для себя уже решил, что обязательно пойду вечером на стену.