Его щеки залились краской.
— Посмотри мне в глаза и скажи, что твой Мастер не принимал решения, касающиеся «дел Дома». И если ты что–то знал о том, что она сделала или что она coвсем слетела с катушек, ты наверняка не поделился бы с нами
Он сердито посмотрел на меня:
— Я не знал ничего такого, что могло бы подвергнуть опасности остальных. И делал то, что считал правильным.
— Я тоже.
— Да, уступая Этану.
Я закатила глаза:
— Господи, Морган! Он — Мастер моего Дома. Что, по–твоему, я должна сделать? Начать восстание? Если бы ты разговаривал с одним из неофитов о неподчинении твоим приказам, ты бы подстрекал его к мятежу?
Морган покачал головой:
— Это совсем другое.
Наступила моя очередь презрительно фыркать, и я воздела руки, раздраженная разговором.
— Почему другое?
Нa этот раз он ответил с яростью, громко и сердито:
— Потому что это Этан, Мерит. Вот почему!
В отдалении громыхнул гром, впечатляющий разряд молнии распорол небо зигзагом.
Я уставилась на него, почувствовав ответный трепет в сердце, и увидела, что у него внезапно сузились зрачки.
— Он — мой Мастер. И я знаю, что ты думаешь. Ты ясно дал мне понять.
«Все так думают», — молча добавила я.
Но он — просто мой Мастер, босс, работодатель. Точка!
Морган покачал головой и отвел взгляд:
— Ты наивна…
Я закрыла глаза, уперлась руками в бока и попыталась сосчитать до десяти, чтобы не совершить вампироубийство прямо здесь, на милой чикагской улице, где так тщательно убирают мусор.
— Ты полагаешь, я не способна судить самостоятельно, есть у меня с кем–то роман или нет?
Он снова посмотрел на меня, и в его глазах на миг сверкнуло серебро.
— Откровенно говоря, Мерит, нет.
Я пропустила подтекст, намек на наши отношения, и с сарказмом ответила:
— Что ты хочешь, чтобы я тебе сказала, учитывая, что ты мне не веришь? Что я влюблена в него? Что мы собираемся пожениться и начать клепать детишек–вампиренышей?
— Вампиры не могут иметь детей. — Вот и все, что он сказал, и подавленность в его голосе, и то, что я еще не обдумывала влияние моего превращения на способность стать матерью, выбили почву у меня из–под ног.
Выпустив пар, я посмотрела на землю, и когда очередной раскат грома прокатился над Гайд–парком, я обняла себя руками.
— Что мы делаем, Мерит?
Я моргнула и взглянула на него:
— Ты оскорбляешь меня, потому что считаешь, что я плохо справилась с делами Дома.
Выражение лица Моргана не изменилось, но голос смягчился:
— Я не это имел в виду. — Он убрал руки в карманы. — Я говорил о нас. Что мы делаем?
Я поняла, что мне нечего ответить.
Вдруг, словно по сигналу, опять пошел дождь — стеной, серебряным занавесом, отразившим эмоциональный барьер между нами. Дождь лил как из ведра, и мы в считанные секунды промокли до нитки. У меня не было ответа на его вопрос, и он сам молчал. Мы просто стояли со слипшимися от воды волосами. Капли дождя стекали по нашим лицам, задерживались на ресницах, и блеск воды подчеркивал и без того точеные скулы Моргана. С прилипшими к голове волосами он выглядел, подумала я, словно древний воин, застигнутый грозой. Возможно, после победы над последним врагом в битве.