Спустя несколько медленных секунд агонии я встала.
Вдох.
Выдох.
Я потерла ребра правой рукой и посмотрела на нее.
Яркие, синие, почти цвета индиго, в лунном свете ее глаза светились удовольствием.
— Он это сделал с тобой, — повторила она. — Причинил такую боль. Если бы ты не была вампиром и если бы он не превратил тебя, а отвез в больницу, вместо того чтобы подвергнуть изменению, трансформировать в своих собственных целях, ты была бы в университете. И с Мэллори. Все было бы как раньше.
Я покачала головой, но что–то в ее словах походило на правду.
Это правда?
На фоне боли факт, что он спас меня от убийцы, которого она натравила на меня, — не пришел мне в голову.
— Окажи ему сопротивление, Мерит. Посмотри, из чего ты сделана.
Я покачала головой. Мятеж. Бунт. Он — мой Мастер. Я не могу и не буду сражаться с ним. Однажды я уже бросила ему вызов, в мою первую неделю как вампира, и потерпела неудачу. Я проиграю.
— Он оставил тебя здесь, чтобы я нашла тебя. Они оба.
Мои ребра кричали от боли — видимо, сломаны. Возможно, внутреннее кровотечение. Легкое проткнуто?
— Столько усилий, — сказала она, — просто чтобы дышать. Представь, если бы это была настоящая схватка, Страж. Труд, практика, и что ты можешь продемонстрировать? — Она склонила голову, словно ожидая моего ответа, но затем предположила: — Он не готовил тебя ко мне, да?
— Иди в задницу! — умудрилась выдавить я, держась за бок.
Она выгнула аккуратно выщипанную черную бровь:
— Не направляй свой гнев на меня, Страж, за то, что я преподала тебе урок, в котором ты нуждалась. Вини Этана, своего Мастера. Того, кто должен был позаботиться о тебе и защитить.
Я проигнорировала ее слова и покачала головой, пытаясь заставить себя думать, но это становилось все труднее. Боль размывала границы, принуждая к слиянию то, что оставалось во мне человеческого, с тем хищником, что жил внутри. Я не знала, что случится, если я позволю вампирше высунуться, но у меня не хватало сил сдержать ее, да и она устала оттого, что ее сослали в какой–то глубокий, темный угол души. Я была вампиром уже почти три месяца, но умудрялась защищаться остатками человечности.
Хватит! — закричала вампирша.
— Не борись с этим, — сказала Селина, и в ее голосе послышался оттенок похотливого вуайеризма.
Боль была слишком сильна, ночь слишком длинна, сдерживающие барьеры ослабли. Я перестала бороться, сдалась.
Я позволила ей дышать и выпустила ее. Она рванулась в мою кровь. Сквозь меня потекла сила вампирши, и, хотя я продолжала смотреть на Селину, заставляя себя не шататься от нахлынувшей волны, я ощутила, что разделяюсь, как она двигает моим телом, вытягивает и проверяет мышцы. И провалилась в это.