Разве она не успела довольно хорошо его изучить? Вроде бы успела, но нынешние события никак не вписывались в сложившуюся в ее голове картину. Она бы еще поняла, если бы каждый его шаг в больнице сопровождали журналисты с фото- и телекамерами. Тогда бы это была явная работа на имидж. Но в больницу они приехали втроем: Хейл, Лео и Элизабет.
Хейл легко находил общий язык с детьми. Оказалось, что он с блеском исполняет и смешные детские песенки. Он был совершенно искренен, никакой игры на публику! В конце даже Элизабет спела с ним за компанию: Хейл был таким добрым и искренним, что она просто не смогла удержаться!
Глаза Хейла сияли, казалось, он готов подарить искорку счастья каждому больному ребенку! Элизабет поняла, что недооценивала этого человека.
— Хейл, ты сегодня сделал действительно доброе дело для детей! — сказала она, когда лимузин повез их обратно в гостиницу.
— Не такое уж доброе, — ответил он, вытянувшись на широком сиденье и прикрыв глаза. — Добрым бы оно было, если бы я смог вылечить рак Джесси или помочь Майку снова ходить.
Элизабет поразила его реакция. Но еще больше она удивилась, когда Хейл продолжил:
— Надеюсь, ты сохранишь это в тайне. Не хочу, чтобы сюда нахлынули газетчики!
Элизабет изучающе взглянула на Хейла. Он по-прежнему сидел с закрытыми глазами, и лицо его выглядело уставшим, но даже сейчас его окружала удивительная аура.
— Зачем тебе это, Хейл?
— Странный вопрос. Во-первых, мне нравится общаться с детьми, а во-вторых… есть у меня один старый должок. — Хейл приоткрыл глаза. — В общем, нельзя, чтобы больные дети чувствовали себя никому не нужными.
— А что за… должок?
— Мой брат тяжело болел. И несмотря на то что мы тогда были очень бедны, врачи не бросили его на произвол судьбы.
— А я и не знала, что у тебя есть брат.
— Он любит держаться в тени.
Элизабет улыбнулась: нелегко, наверное, быть братом звезды такой величины, как Хейл Бриджес.
— Ты хорошо ладишь с детьми, Хейл, — искренне сказала она. — А у тебя самого дети есть?
— Насколько мне известно, пока нет, — весело ответил он.
— Я просто подумала, что, может быть, ты был женат… раньше. Я же, в сущности, ничего о тебе не знаю. — Ей представилась хорошая возможность узнать о Хейле Бриджесе, что называется, из первых рук, и она собиралась ею воспользоваться. — Скажи, а когда ты занялся музыкой?
— Первая гитара у меня появилась в шесть лет. Отец решил, что безопаснее будет, если я буду сидеть и бренчать что-нибудь возле дома, чем шататься по улицам в поисках неприятностей.
— А где ты вырос?
Хейл усмехнулся, снял шляпу и положил ее рядом.