— Хорошо, пусть этот вопрос останется открытым — в конце концов это не так важно. Но я хочу спросить вас — намерены ли вы воспрепятствовать желанию Биноя жениться на дочери Пореша-бабу?
— Харан-бабу, — побагровев, сказал Гора. — Неужели вы думаете, что я буду обсуждать с вами дела Биноя? Вы столько говорите об особенностях человеческого характера, и уж вам-то следовало бы помнить, что Биной мой друг, а не ваш.
— Я говорю об этом только потому, что это дело непосредственно касается «Брахмо Самаджа», в противном случае…
— Ну, а я не имею никакого отношения к «Брахмо Самаджу», и меня ничуть не трогает ваша озабоченность на этот счет.
В это время вернулась Шучорита, и Харан-бабу, повернувшись к ней, сказал:
— Шучорита, мне нужно поговорить с тобой по очень серьезному делу.
На самом деле в этом не было никакой необходимости, просто Харан-бабу хотел дать понять Горе, насколько близки его отношения с Шучоритой. Но она не ответила ему. Да и Гора не шелохнулся, всем своим видом показывая, что вовсе не собирается уйти и предоставить Харану-бабу возможность поговорить с Шучоритой наедине.
— Шучорита, — снова сказал Харан. — Выйдем в ту комнату, мне нужно кое-что сказать тебе.
Не обращая никакого внимания на его слова, Шучорита обратилась к Горе:
— Как чувствует себя ваша мать?
— Я никогда не видел, чтобы она чувствовала себя плохо.
— Да, я заметила, что бодрость и хорошее расположение духа — естественное ее состояние.
Гора вспомнил, как часто она навещала Анондомойи, пока он был в тюрьме.
Харан-бабу тем временем взял со стола одну из книг и, увидев па титульном листе имя автора, стал просматривать ее.
Шучорита смутилась и покраснела, а Гора, зная, что это за книга, смеялся в душе.
— Гоурмохон-бабу, — поинтересовался Харан, — это, надо полагать, ваши юношеские опыты?
— Я до сих пор еще не вышел из юношеского возраста, — улыбнулся Гора. — Знаете, у некоторых разновидностей животных юность проходит моментально, у других же затягивается надолго.
— Гоурмохон-бабу, — сказала Шучорита, — угощение готово. Пройдите, пожалуйста, в ту комнату. Тетя не выйдет, пока здесь Пану-бабу, и, наверное, она уже ждет вас.
Последние слова ее были рассчитаны на то, чтобы досадить Харану. Сегодня ей столько пришлось вытерпеть от него, что она никак не могла удержаться и не отплатить ему хоть немного.
Гора встал, но Харан и тут не пожелал признать себя побежденным.
— Я подожду, — заявил он.
— Зачем же вам ждать напрасно, — возразила Шучорита. — Ведь уже поздно.
Но Харан-бабу не двинулся с места, и Шучорита вышла вместе с Горой из комнаты.