ГЛАВА ВТОРАЯ
Огонь неумолчно потрескивал в камине. В комнате стало совсем тепло, королева расстегнула пышную соболью шубку и небрежным жестом отбросила на спину такой же пышный капюшон. - Мой покойный отец - один из самых великих королей Карликии, - начала Изабелла свой рассказ, - он всегда шёл в ногу со временем... - Он отказался от престола? - спросила Оксана. - Ты сошла с ума! - воскликнула Изабелла. - Чего ради он должен был отказываться от престола? - Ты сама сказала, что он шёл в ногу со временем... - Да, - чуть поморщилась Изабелла, - но я имела в виду воспитание детей. - Школьников? - Мм... воспитание королевских детей... Отец считал, что в наше беспокойное время королевские дети должны воспитываться в пансионе вместе с простолюдинами. - Вот как! - Да, вместе с простолюдинами, чтобы совершенно точно знать, как они живут и что им надо. Отец говорил, что знание простолюдинов - это средство борьбы с революцией. - Я не совсем точно понимаю, кого ты называешь простолюдинами... - О господи, какая ты бестолковая! Ну, этих, всяких... - Рабочих? Крестьян? - Ну, до этого, разумеется, не дошло, однако в пансионе, где я училась, были самые простые девочки. Например, дочь военного министра и даже дочь начальника департамента железных дорог. Пять лет я провела вместе с ними за океаном. Боже мой, как нам весело жилось! - Погоди, ты сказала - за океаном? - Конечно, за океаном. Я жила в Америке инкогнито, и никто не знал, что в женском пансионе воспитывается дочь короля. - А разве такого пансионата нет в вашей стране? - В нашем королевстве меня все сразу узнали бы! - Но ведь ты должна была изучать своих "простолюдинов"? - Отец уверял, что простолюдины одинаковы во всех странах. Две девушки сидели рядом и смотрели в огонь - юная королева и юная советская школьница. Обе улыбались - каждая своим мыслям. Как это ни странно, чем-то они были похожи одна на другую и в то же время не похожи, потому что уж очень ясно в Изабелле, в её царственных движениях, в повороте холёной головки, в интонациях голоса проступало величие. Обе были белолицы, кареглазы и светловолосы, но каждая была белолица и кареглаза как-то по-своему. И даже улыбалась каждая из них по-своему - Изабелла красивой, с самого раннего детства натренированной улыбкой, сверкая сахарными зубами, а Оксана - широкой, светлой и подкупающе искренней улыбкой. Похожими их делала та величайшая волшебная сила, которая называется юностью. - О'кэй! - вдруг сказала королева, как настоящая американка. - Наконец-то я вспомнила, где я тебя видела. Ведь ты шведка, правда? В прошлом году ты приезжала с отцом на американский курорт Майями. Твой отец крупный промышленник и, кажется, имеет титул графа. - Нет, я не шведка, - сказала Оксана, - и мой отец не имеет титула графа. - Но тебя выдаёт твой шведский акцент! - Я русская, и мой отец, так же как и мама, имеет титул учителя. Кстати, мама преподаёт карликийский язык. Королева звонко расхохоталась. - Однако ты шутница!.. Так слушай же, я не кончила рассказ о моей тайне. - Я вся внимание! Королева глубоко вздохнула и торжественно произнесла: - Оксана! Ещё раз обещай мне никому об этом не рассказывать в Швеции! - Уж это я обещаю! - улыбнулась Оксана. Королева снова вздохнула. - Оксана! Я выхожу замуж! Оксана посмотрела на неё глазами, округлившимися от изумления. - Я бы на твоём месте не торопилась...