— Не налезли, что ли?
— На теплые носки не налезли, а в других холодно будет.
Николай Николаевич суетился, стараясь скрыть неловкость. Занятый собой, он не заметил перемены, происшедшей в настроении дочери, не заметил, что она идет в своих сапогах, не заметил, что она спустилась с взрослого высокого каблучка на свой маленький каблук неокончившегося детства.
Марат не опоздал. Надя увидела его издалека и, оставив отца одного разглядывать вывеску газеты «Известия» над крышей прямоугольного серого здания, быстро пошла навстречу вожатому.
— Здравствуй, Надюш, — сказал он со своей всегдашней доброй и чуточку усталой улыбкой и слегка обнял рукой за плечи и тут же отпустил.
— Здравствуйте, — виновато склонилась перед ним Надя. — Только я не одна, а с папой.
Марат был в модной замшевой куртке с меховым воротником, в коричневых, в крупный рубчик вельветовых штанах с пряжками-шпорами и в мохнатой, наползающей на уши кепке с длинным козырьком. На плече небрежно держал спортивную сумку. Роста они были одинакового, и издалека могло показаться, что встретились сверстники и сейчас пойдут в кино.
— Да? — спросил Марат. — А где же он? — И оглянулся по сторонам.
Девочка кивком головы показала назад. Марат легко отыскал Николая Николаевича среди нескольких человек, остановившихся перед памятником Пушкину.
— В шляпе, с газетой? — тихо спросил он.
— Да, — тихо ответила Надя.
— Вот и хорошо. Познакомь меня с ним.
И Надя не смогла уловить в его словах ни огорчения, ни радости. Интонация была нейтральная.
Николай Николаевич тщательно изучил все восемь букв вывески газеты «Известия» и перевел взгляд на вывеску кинотеатра «Россия».
— Папа, познакомься, — сказала Надя, подходя с вожатым.
— Рощин, — охотно назвал он себя, протягивая руку и пожимая мягкую, словно бы тоже замшевую, ладонь.
Вожатый не понравился ему. Он показался каким-то плюшевым, вкрадчивым, опасным. А насмешливые глаза и ироническая улыбка совсем расстроили отца Нади. Перед насмешниками он всегда сникал. Вот и сейчас у него вырвалось совсем не то, что он собирался сказать:
— Надюшка писала из Артека, что вы окончили ВГИК. Вы не хотели бы работать у нас на телевидении?
— Спасибо, — очень вежливо отклонил предложение вожатый. — У меня есть работа.
— Я не буду вам мешать, — помахал смущенно рукой в воздухе Николай Николаевич, будто изображал полет голубя. — Вы разговаривайте, а я постою с Пушкиным, пока Надя не освободится.
Марат улыбнулся. Они сошли по ступенькам на нижнюю террасу, молча миновали занесенные снегом чаши фонтанов и цветочные клумбы.