— Вот, передняя комната пуста, даже не заперта. — (Тевменов в течение всего этого вечера не было видно.) — Кругом ни души. Теперь осмотрим бойлерную. Никто не прячется под водонагревательным котлом, и в кладовой тоже никого нет.
Он направлял свой карманный фонарь из одного угла в другой. Это помещение опять было аккуратно убрано. Но все же мне что-то бросилось в глаза. На качалке миссис Гэр лежала какая-то одежда.
— Качалка миссис Гэр стоит обычно не в кладовой, а рядом с бойлером, — сказала я.
— Очевидно, она не захотела сидеть около бойлера. Почему бы этому креслу не стоять в кладовой?
Я ничего не ответила на это, и Джерри зашагал дальше. Когда мы подошли к двери кухни, залаяла собака.
— А это помещение заперто. Видите?
Снова залаяла собака за запертой дверью. У меня поползли мурашки по коже, сама не знаю отчего.
— Странно — ключа здесь нет. Миссис Гэр всегда оставляет его на крючке рядом с дверью. Видимо, она взяла его с собой.
— Вам теперь, вероятно, все кажется несколько странным, — по-отечески сказал Джерри. — Это можно понять. Но теперь-то вы убедились, что здесь, внизу, никого нет? — Он повернулся и поднялся вверх по подвальной лестнице. — И в следующий раз, если услышите какие-то звуки, пожалуйста, не открывайте дверь, чтобы посмотреть, что там случилось.
Я лишь кивнула. Я казалась себе такой жалкой…
— Не хотите ли подняться к нам и переночевать на нашем диване? — предложила миссис Уэллер.
— Отличная идея,— согласился Джерри.
Во время этой экспедиции но дому мистер Кистлер не отходил от меня.
Когда мы в конце концов опять собрались в холле, он задумчиво сказал:
— Собственно говоря, мы могли бы осмотреть и все остальные помещения в доме, чтобы установить, не скрывается ли здесь кто-нибудь. Если речь действительно идет о жильце нашего дома, он, конечно, должен был пробираться, сняв обувь. И его носки должны быть достаточно грязными! Я за то, чтобы все показали свои. Вот мои…
Он сел на стул и разулся. Сразу было видно, что он не ходил в своих носках по полу или по земле. Остальные один за другим показывали свои босые или в носках ноги. Очевидно, никто из присутствующих без обуви не разгуливал. И в заключение мы осмотрели все комнаты — однако без всякого результата. После этого все мужчины опять сошлись в холле и начали обсуждать ситуацию с тем несносным превосходством, которое они в себе ощущают, когда говорят с женщинами. Меня, очевидно, считали истеричкой. Оба полицейских покинули нас со словами:
— Спокойной ночи. Если вас убьют, дайте нам знать! Кистлер помог мне перенести к Уэллерам мои постельные принадлежности. Он держал их сильными, крепкими руками. Мне вспомнились те руки, которые сжимали мое горло. Одно не подлежало сомнению: Кистлер был самым сильным мужчиной во всем доме.