— Спасибо, — сказал я.
— Погода не такая теплая, какую можно ожидать в это время года.
— А все равно лучше, чем в Англии.
— Надеюсь, вам здесь нравится? — Это, по-видимому, был обычный прием: показать, что к тебе не питают никакого зла, просто выполняют свой долг. Мне хотелось, чтобы он поскорее перешел к делу.
— Очень, благодарю вас.
— И жене вашей тоже?
— О да, да.
Он замолчал, и я подумал: ну вот, начинается.
— Кстати, мистер Бертранд, — сказал он, — вы, по-моему, здесь впервые?
— Да.
— Мы в каком-то смысле гордимся нашей кухней. Думаю, что лучше поесть трудно в Европе.
— Не сомневаюсь.
— Я не хочу быть навязчивым, мистер Бертранд, вы уж меня простите, но мы заметили, что вам не нравится наш ресторан, а нам так важно, чтобы и вам, и вашей супруге пришлось по душе Монте-Карло. Может быть, вы чем-нибудь недовольны — обслуживанием, винами?..
— Что вы, мы всем довольны. Абсолютно всем.
— Да я и не предполагал, что у вас могут быть какие-нибудь претензии, мистер Бертранд. Я уверен, что наш сервис на высоте. И поэтому пришел к выводу, — вы уж извините меня за бестактность...
— Прошу вас, прошу.
— Я знаю, что наша английская клиентура часто терпит затруднения с обменом валюты. Маленькая неудача в казино в наши дни легко может нарушить материальное равновесие.
— Вероятно.
— Поэтому мне показалось, мистер Бертранд... как бы это выразить? Уж вы меня извините... Может быть, вы слегка стеснены в деньгах?
Теперь, когда роковой момент настал, у меня даже во рту пересохло. И те смелые, откровенные объяснения, которые я хотел дать, так и остались невысказанными. Я только произнес:
— Понимаете... — И вытаращил на него глаза через стол. На стене висел портрет принца Монакского, на столе стояла вычурная чернильница, и мне был слышен шум поезда, идущего в Италию. Все это было похоже на последний глоток свободы.
А управляющий между тем говорил:
— Вы должны понять, что администрация как казино, так и этого отеля заинтересованы, — можно сказать, крайне заинтересованы, — вы же понимаете, мистер Бертранд, что положение у нас не совсем обычное, мы, так сказать, — и он улыбнулся, глядя на свои ногти, — не рядовые hôteliers[6]. У нас есть клиенты, которых мы обслуживаем, ну, скажем, лет тридцать... — Он невероятно медленно произносил эту речь. — И мы хотим считать их не просто клиентами, а своими друзьями. Понимаете, тут, в княжестве, у нас существует традиция, как бы это выразить, осмотрительности, у нас держат язык за зубами... Мы никому не сообщаем фамилии наших клиентов. Мы надежно храним множество доверенных нам секретов.