Именно та вредная теория, заложенная в основу христианства, упрочила царство власти, заставляя людей покоряться эксплуатации власть имущих, якобы посланных Богом, и приучая их страдать на этой земле для того, чтобы получить блаженство на небе.
Человек не животное, описанное теоретиками эгоизма, но он также и не ангел, каким его хотят видеть альтруисты, и если бы он им был, это могло бы быть ему только вредным, потому что лучшие приносились бы в жертву худшим. Если бы индивидуумы должны были жертвовать собою, то в конечном счете выиграли бы от такого положения вещей и пережили бы других те, кто думает только о своей собственной личности. Индивидуум не должен жертвовать собою кому бы то ни было, точно также, как он не имеет права требовать жертвы от другого. Вот что забывают и что освещает вопрос совершенно иначе. Человек самым фактом своего существования имеет право жить, развиваться и эволюционировать. Привиллегированные могут оспаривать у него это право, могут ему его ограничить, но чем более индивидуум делается сознательным, тем более начинает понимать он, как пользоваться своим правом, тем сильнее рвется он из наложенных на него оков.
Если бы индивидуум был один в целом мире, он имел бы право пользоваться и даже злоупотреблять всеми своими правами, наслаждаться всеми произведениями природы без всякого исключения и ограничения, заботясь лишь о возможных последствиях такого злоупотребления. Но индивидуум не единичная величина, он не существует один; таких, как он, больше миллиарда, и все они противопоставлены на земле лицом друг к другу, с равноценными, если не одинаковыми, способностями и с твердым желанием пользоваться своим правом на жизнь. Проповедь индивидуалистами культа нашего „Я” и провозглашение ими индивидуума единичною величиною относятся к области трансцедентальной метафизики, которая представляет из себя такой же абсурд, как Бог, выдуманный священниками.
Индивидуум имеет право на удовлетворение всех своих потребностей, на полное развитие всей своей индивидуальности, но так как он не один на земле и право одного также неот'емлемо, как и право другого, то очевидно, что есть только два решения как осуществить эти различные права: война или ассоциация.
Но человеческий разум редко останавливается на категорических решениях. Обстоятельства, впрочем, увлекают индивидуумов прежде, чем у них будет время осмыслить свои поступки, и только потом, когда события минуют, они пытаются извлечь из них философию.
Между различными правами людей возникали столкновения в перемежку с попытками солидарности. Человечество убедилось в том, что солидарность была бы ему полезна, но жестокий эгоизм некоторых, видящих только личную пользу, но не зло, приносимое ею, помешал человечеству свободно эволюционировать к полной солидарности. Постоянное состояние борьбы поддерживалось в обществах, которые сами по себе явились началом практической солидарности. И вот сотни веков — чтобы говорить только об историческом периоде — продолжается это смешанное состояние борьбы и солидарности; вот тысячи лет, как волею меньшинства, которому одному выгодно это положение вещей, и которое хотело бы его продлить до бесконечности, ми боремся друг с другом, создавая самые прекрасные мечты о братстве; как имущие классы эксплуатируют неимущих, проповедывая солидарность, преданность, любовь к ближнему.