— Оль, мне надо с тобой очень серьезно поговорить. Я — негодяй. Если ты меня сейчас прогонишь, то это будет вполне справедливо, и я уйду. Оправдаться мне нечем.
Ольга сначала опустила голову и некоторое время молчала. Затем посмотрела ему прямо в глаза.
— Что, невмоготу стало? Созрел наконец? Или она тебя выгнала?
— Она… Ты всё знала?
— Конечно, всё знала. С самого начала. Тебе никто не говорил, что все твои мысли у тебя всегда на лице написаны? Ты вообще виден насквозь, как кристалл.
— Это из «Трёх мушкетеров»…
— Что?
— Но, как же ты… Как ты терпела?
— Я вообще терпеливая. Еще в детдоме привыкла терпеть. Зубы сожму и терплю. Сначала я хотела тебе все выложить и устроить скандал такой, бабий. Со швырянием посуды, с битьем тарелок, с рёвом. Но потом посмотрела, как ты все время мучаешься, и места себе не находишь, высох весь, почернел. Вот и подумала — нет, это будет получше скандала. Я понимала, что долго ты всё равно так не выдержишь. Потом я её увидела. Тогда, ещё у тебя в больнице. Я потом подошла к ней, и мы разговорились. Она так мне и сказала, что разводить нас не собирается, что ей этого не нужно, и скоро ты сам от неё уйдешь, или она тебя прогонит. Так это она прогнала или ты сам?
— Я ушел сам. Я просто уже не мог так жить, устал, да и совесть замучила.
— Может быть. Не бойся, я тебя не выгоню. У нас ребенок, и мне одной будет трудно. Твоя зарплата больше моей, а алименты будут меньше чем зарплата. Не буду врать, я к тебе очень привязалась за эти годы, и не хочу оставаться одна с ребенком. Тебе я его всё равно бы не отдала. Вновь выйти замуж я уже не смогу. Но помни — я уже давно не та глупенькая девочка, на которой ты когда-то женился. Я никогда не сумею забыть твою измену. Простить — может и прощу. Не сразу. Потом. Но забыть — нет, у меня просто не получится забыть.
Ольга с трудом, но четко и без запинки выговаривала слова. Голос ее стал каким-то отстраненным и почти чужим. Похоже, эту маленькую речь она приготовила и отрепетировала заранее.
— Правду говорят, все мужики одинаковы. Доедай свой ужин, стынет. Язву заработаешь, лечи тебя потом.
— Но я тебе должен объяснить, как я дошел до жизни такой.
— Это ты хочешь объяснить, но не должен. А я уже ничего не хочу знать, мне теперь все равно.
— Но это может затронуть нас обоих. Если мы хотим сохранить семью, нужно кое-что уточнить.
— Что ещё уточнять? Как ты по три раза в неделю бегал к ней? Как все субботы там торчал? Как сотовый телефон купил, чтобы ей звонить? Хватит травить мне нервы, а то и вправду посуду начну швырять. Даже у самых закоренелых бабников должно быть хоть что-то святое!