Красноармейцы построились, медленно стали выезжать из ворот.
— Ну ты как, Семен Игнатьевич? — Сарычев улыбнулся проезжающему мимо Никодимову.
— Скрипим помаленьку! — ответил Никодимов. Он приосанился, расправил седые усы, толкнул лошадь каблуками в бок, но тут же чуть не упал, едва успел ухватиться за переднюю луку седла.
Сарычев засмеялся.
В ворота казармы въехал открытый автомобиль. Из него вышел Кунгуров, шагнул к тачанке, у которой стоял Сарычев.
Лязгая подковами о брусчатку мостовой, через ворота казарм вытекал на улицу поток конников.
Сарычев повернулся к Кунгурову. В двух шагах от них стоял Забелин, смотрел на конников.
— Я только что из чека, — сказал Кунгуров. — Ночью в камере был убит Ванюкин.
— Что ты сказал? — тихо спросил Сарычев.
— Ночью в камере был задушен Ванюкин, — повторил Кунгуров. — Связной подпольного центра.
— Ну, знаешь! — только и смог проговорить Сарычев.
Кунгуров не ответил, что-то искал, выворачивая карманы.
— Ты чего? — спросил его Сарычев.
— Да мундштук где-то посеял, черт подери! — раздраженно ответил Кунгуров.
Двор казармы опустел. Последняя четверка кавалеристов выскочила за ворота.
— О Ванюкине знали только два человека, — глядя в глаза Сарычеву, проговорил Кунгуров. — Ты понимаешь это, Василий Антонович? Ты и я.
Сарычев молчал. Подъехал Никодимов.
— Пора, Николай Петрович, — сказал он, обращаясь к Кунгурову.
Тот не обратил на его слова внимания, продолжал смотреть на Сарычева.
— Мне бы надо остаться, — проговорил Кунгуров.
— Обойдемся без тебя! — перебил Сарычев. — Как можно быстрее ликвидируйте банду. И помни — там золото, пятьсот тысяч народных денег.
— Будьте спокойны, товарищ Сарычев, — вмешался в разговор Никодимов и погладил свои седые усы. — Исполним все в аккурате.
— Не понимаю, — проговорил Кунгуров. — Про Ванюкина знали только ты и я. Страшновато как-то.
— Был еще третий. Забелин.
В это время Забелин подошел к ним.
— Ты чего ждешь? — спросил он Кунгурова.
— Да, пора. — Сарычев протянул руку Кунгурову. — Счастливо. Я займусь этим. Если что, сразу сообщу.
— Добро. — Кунгуров пожал им руки и взобрался на тачанку. Ездовой подобрал вожжи, тройка лошадей с места взяла рысью, тачанка загрохотала по булыжнику. Следом двинулся, тяжело подскакивая в седле, Никодимов.
Сарычев и Забелин остались стоять во дворе казармы. Неподалеку от них постукивал мотор машины.
— Ты всю ночь дома был? — спросил Сарычев.
— Дежурил в чека.
— Никуда не ходил?
Забелин посмотрел на Сарычева:
— Случилось что-нибудь?
— Да. Поехали. — И Сарычев направился к машине.
— Куда?
— В чека.