— С кем? — спросил Грунько.
— Семнадцатого встретимся на вокзале, там узнаете. У вас почти два дня в запасе, можете отдохнуть. И еще: постарайтесь никуда не отлучаться из дому.
То же было сказано Дмитриеву и Лемеху. И лишь с Шиловым произошел несколько иной разговор.
— Задание трудное и ответственное... — пристально Глядя в его напряженные глаза, говорил Кунгуров. — Не скрою, при обсуждении кандидатур я голосовал против тебя, товарищ Шилов.
— Брата вспомнили? — Шилов чуть усмехнулся.
— Разное вспоминали, — уклонился от ответа Кунгуров. — Но вот товарищи и... секретарь губкома Сарычев решили оказать тебе доверие. Так что сам понимаешь...
— Понимаю, — отозвался Шилов.
— Ну и хорошо! — Кунгуров откинулся на спинку стула, еще раз бросил на Шилова внимательный взгляд.
Сарычев и Липягин молчали.
— С кем поеду? — после паузы спросил Шилов.
— На вокзале узнаешь, — сказал Сарычев. Он встал, прошелся по комнате. — Ежели из Москвы протелеграфируете, что все в порядке, мы ваши портретики вот в эту рамочку поместим! — Секретарь губкома улыбнулся, сказал весело Липягину: — Э-эх, была не была! Дай закурить!
Дом стоял в глубине темного, мощенного булыжником двора. Дом был старый, из потемневших от времени бревен. В длинный, тускло освещенный коридор выходили двери, на которых висели замки: люди, кинув свое жилье, уехали в поисках лучшей жизни.
В доме теперь жили только двое: любопытная и скандальная бабенка Анфиса и Шилов. Комната его была в глубине коридора. Шилов лежал на железной кровати, поверх серого солдатского одеяла, смотрел на облупившийся потолок и курил. Кроме кровати в комнате стояли платяной шкаф, стол, стул и маленькая этажерка с книгами. На столе лежала стопка бумаг, матово поблескивали части разобранного пистолета системы «Смита и Вессона»: Шилов любил разбирать и смазывать свое оружие.
За дверью поскрипывала половицами Анфиса. Ее мучило любопытство: хотелось узнать, отчего это сосед Егор, чекист, сидит дома. Но спрашивать боялась и, томясь, бродила по коридору. Наконец не выдержав борьбы со своим любопытством, она распахнула дверь.
— Егор, — сказала она, тараща глаза и пытаясь изобразить на лице удивление и даже испуг, — Егор, чегой-то я сегодня на улице слышала, тебя, говорят, из чека выгнали?
Шилов повернул к Анфисе голову, ничего не сказал, только улыбнулся. Анфиса секунду помедлила, а потом опять спросила:
— Егор, правду говорят, а?
— Ничего ты, Анфиса, не слышала, — спокойно ответил Шилов. — Любопытно тебе очень, что я дома сижу, вот и несешь ерунду. Верно? — И Шилов снова улыбнулся.