— Вот это я влипла.
Как ни странно, но Гринелт" енра, дракон с зеленой чешуей, спокойно отнеслась к тому, что ее детеныш назвал своей мамой меня. Она лишь порадовалась, что яйцо не погибло и рассказала много полезного о драконах. Например, первое слово дракончик произнесет через несколько недель (когда голосовые связки достаточно разовьются), а до этого будет общаться только мысленно и только со мной и другими драконами. В момент встречи наших взглядов детеныш мгновенно настроился на мою мозговую волну и перенастроить его уже нельзя. Более того, он как и все драконы, великолепный Маг и боец. И может принимать обличие разных тварей, даже человека. Кормить его не надо, он будет охотиться сам на мелких животных. Подкармливать следует только в случае долгих неудач в охоте. Купать следует часто, раз в неделю смазывать шкурку чем-то вроде масла. И защищать. Больше ничего от меня и не требуется. Остальное дракончик постигнет сам, благодаря Зову Крови. Еще дракониха объяснила мне, что я теперь счастливая мама дракона-девочки. Ее истинное — Аргениуления. Но пришлось выбрать имя для общего употребления. Решили назвать ее Ленией. Вот так и стала я драконьей мамой.
Ления весила около пяти килограмм, и обладала диким и необузданным нравом. Полет она прерывала только для того, чтобы сесть мне на плечо, обвить шею хвостом и сожрать очередную крысу. Спала она, к счастью, не на плече, но в непосредственной близости от меня. Сердобольные вампиры в течение суток сшили для меня куртку из синей кожи дракона, так как моя старая куртка стала похожа на лохмотья, а царапины залечивать я уже не успевала. Для сна же молодой драконихи умельцы из той же кожи сделали специальную сумку. Не смотря на скорость выполнения, отделка куртки была настолько шикарна, что ей бы позавидовал император.
В итоге я выезжала из гостеприимной долины на гнедом жеребце, полностью в обновках, с дракончиком, спящим в сумке, притороченной к седлу. И благодаря этому, настроение было великолепным. Но, постепенно удаляясь от гостеприимных вампиров, я стала все отчетливей вспоминать Арта. Мне ужасно не хватало его молчаливой поддержки за спиной. Рядом ним я чувствовала себя неуязвимой и непобедимой. Но вот его уже неделю нет со мной, а я уже чувствую себя голой. И абсолютно уязвимой, так как Азамат, ехавший рядом на серой кобыле, не смог бы защитить меня даже от шайки разбойников. В схватке с упырем он сломал руку и истратил много сил. Руку я, конечно, ему тоже залечила, но боль в мышцах и слабость не хотели проходить. Он чувствовал себя отвратительно, но все же поехал, хотя и спал в седле. Вал же, радуясь простору, постоянно убегал, возвращаясь только поздно вечером или к очередной кормежке.