— Зачем? Плакса и его хочет припахать для вразумления поехавшего крышей графа?
— Насколько мне известно, твои усилия были не напрасны. Гаэтано все-таки притих. Вслух он от своего мнения не отказывался, но перестал возмущаться на каждом углу и относительно терпимо общается с Орландо.
— Орландо мне будет за это здорово должен! — проворчал Кантор. — У них с графом отношения наладились, а я теперь расхлебываю последствия.
— Если быть совсем точным, последствия расхлебываем мы с тобой вместе. Что же касается Мафея, у меня есть некоторая надежда, что при удачном стечении обстоятельств Гаэтано сможет оказать на него положительное влияние.
— Вот вы о чем… — понимающе кивнул мистралиец. — Все о том же. О мести и смысле жизни.
— Ты верно догадался. Я хочу, чтобы мальчишка вовремя понял то, что граф Гаэтано понял только над расчлененными телами братьев Сальваторе. Когда месть становится смыслом жизни, по свершении мести жизнь теряет смысл.
— Но откуда вы знаете?
— Он сам мне сказал. А ты откуда?
— Я там был. Я видел его глаза. Слышал его чувства.
— Жаль, что Мафей этого не может. Ему было бы легче понять. Ладно, не будем о грустном. Не забудь, в четверг.
— Постойте, — спохватился Кантор. — Но ведь четверг — нечетный!
— Как-нибудь впишешься. По-твоему, Орландо из-за тебя должен переносить официальную встречу с гномами? К тому же по четным дням у тебя репетиции.
— Но по нечетным я дома занимаюсь… Проклятье, из-за этих приступов столько времени пропадает…
— На инспекцию дамских постелей у тебя времени хватает, — заметил король с такой уверенностью, будто лично держал свечку. — Я вижу, товарищ Кантор, ты окончательно превратился в мечтательного барда, не понимающего, что вокруг него происходит. Как тебя угораздило из всего букета девиц выбрать именно художницу?
— Случайно, — пожал плечами Кантор. — Она первой подвернулась. А что не так? Она славная девушка без каких-либо нездоровых стремлений. Мы прекрасно провели время и остались довольны друг другом…
— Ты ей позировал?
— Да. Девушка попросила, не отказывать же ей в такой мелочи…
— Кантор, ты болван.
— Почему?
— Потому что пару лун назад Диана делала копию с твоего портрета. Даже если бы она его только видела, все равно, рисуя тебя с натуры, заметила бы слишком явное сходство. Она художница, Кантор, они видят не так, как ты! Чтоб тебе было понятнее, они видят, как ты слышишь! Ты говоришь, что не хочешь открывать свое имя, но сам делаешь все, чтобы быть разоблаченным! Это идиотское кокетство или особо утонченная форма самообмана?
— Это… как это называла Жюстин?.. Прогрессирующая умственная деградация, — вздохнул Кантор. — Говоря проще, я в самом деле болван.