Кантор перевел дух и выжидающе уставился на Карлоса, готовясь смиренно выслушать режиссерские поправки и указания да покончить с этим делом. Маэстро не торопился, с неприкрытым интересом разглядывая Кантора, словно впервые увидел. Ольга же почему-то погрустнела, и бровки сползлись домиком, словно что-то ужасно жалобное услышала.
— Любопытно… — произнес наконец Карлос, медленно повернул голову в сторону ученицы и поинтересовался: — А тебе как нравится такая трактовка?
— Не знаю… — Ольга тут же смутилась, замялась, запуталась в словах. — То есть я понимаю, почему так считает Диего, но как оно было на самом деле… Я… понимаете… я даже не знала, что тут вообще живут орки… Мне про них не говорили…
— Ну, работа маэстро Жака, как всегда, налицо… — усмехнулся наставник, видимо уже знакомый со стилем работы королевского шута. — Орки здесь не живут, хотя когда-то, говорят, жили. Но не только ты, а никто из живущих ныне людей никогда в глаза не видел живого орка, так что в данном случае мы имеет дело лишь с фантазией автора. Надеюсь, пьесу ты читала, или как вчера?..
— Нет-нет, пьесу я читала. Но я никогда не понимала злодеев, мне всегда казались надуманными их мотивы, вот и в этом случае у меня не получилось вообще никакого представления о Зарби и ему подобных. Как можно быть таким злым, как можно делать людям гадости только потому, что они в чем-то лучше тебя?..
— Пообщаешься поближе с бардами, поймешь, — вздохнул Карлос. — А Диего действительно прав, какими бы путями он ни дошел до этой мысли. У меня еще в те времена вызывало сомнения утверждение древних летописцев, что орки все поголовно от природы отличались злобным нравом, но тогда я уделил этому вопросу мало внимания. Между тем поступки Зарби вполне можно мотивировать обычными человеческими страстями, возможно, немного гипертрофированными в силу расовой принадлежности, но вполне объяснимыми. Зависть, ревность, самолюбие, помноженные на агрессивность, — вот вам и злодей. Однако вернемся к тому, с чего начали. Неужели дело только в том, что Кэн сильнее в магии? Диего, уж ты-то должен был правильно понять мой вопрос.
— Вы его так поставили, — сердито огрызнулся Кантор, задетый Ольгиным «я понимаю, почему так думает Диего». — Нет, конечно, дело не только в том, что сильнее. Он еще и не трус, вы это хотели сказать, Только вот в чем закавыка, Зарби тоже не трус. Он вздорный, безнравственный, какой хотите, только не трус. А когда сходятся в драке два одинаково храбрых врага, побеждает все-таки тот, кто сильнее. О необычайном везении в нашей пьесе речь не идет, верно ведь?