— На машиностроительном были? — спросил у Ольги Павловны Измайлов.
— Была.
Помощник прокурора рассказала о посещении завода и о том, что Самсонов отказался ее принять.
— Элементарная невежливость! — возмущалась Ракитова.
— Да нет, скорее тактика, — сказал прокурор. — Но меня удивляет другое… Неужели все, что мы указали в нашем прошлогоднем представлении, снова повторяется?
— Похоже… Я думаю, что нарушений даже еще больше.
— Да? — вскинул на нее изумленные глаза Захар Петрович. — Ну что ж, придется, наверное, снова провести проверку на заводе. И тщательную. Пожалуйста, займитесь, Ольга Павловна.
— Хорошо, Захар Петрович…
— Я вот еще о чем хотел спросить. Насчет Будякова, ну, мальчика, который сбежал из дома, есть о нем известия?
— Пока нет. Милиция занимается. Я слежу…
От Ракитовой Измайлов пошел к Глаголеву. После приветствия поинтересовался, что нового в деле Зубцова.
— Послал запрос в Торговую палату и Министерство внешней торговли. Пусть сообщат, в какой стране производились или куплены товары, что найдены в чемодане.
— Это вы правильно сделали, — одобрил Захар Петрович. — А в отношении аварии?
— Милиция работает. Пытаются выяснить, что делал Зубцов накануне автокатастрофы: с кем встречался, куда и с кем ездил…
— Есть какая-нибудь зацепка?
— Увы, — развел руками следователь. — Пока ничего… Мать Зубцова говорит, что вечером у ее сына кто-то был. Потом Зубцов сел в машину и уехал…
— А что, она не видела гостя?
— В том-то и дело, что нет. У сына отдельный вход.
— Мужчина или женщина?
— Толком от нее ничего не добьешься. Совсем глухая старуха. Слышала только, как музыку крутили…
— А что говорят о том вечере соседи?
— У Зубцовых двор — что крепость. Забор высоченный, злая собака…
— Не видели, с кем тогда уехал радиомастер?
— Нет, Захар Петрович, не видели.
— Да, недалеко вы продвинулись по этому делу, — сказал Измайлов. И посоветовал: — Попробуйте пройтись по связям Зубцова. Понимаете, Евгений Родионович, мы должны точно знать, как же случилась авария. Чтобы идти дальше.
— Я все отлично понимаю. — Следователь выдвинул ящик стола, вынул какую-то бумажку и повторил: — Очень хорошо понимаю, Захар Петрович…
Измайлов почувствовал: Евгений Родионович чего-то недоговаривает. И спросил:
— У вас есть ко мне вопросы?
— Есть… — не очень уверенно ответил Глаголев. — Но это не касается дел… Вернее, касается, но совсем с другой стороны… — Он замолчал.
— Ну, говорите, говорите, — подбодрил его прокурор.
— Вот, получил наконец, — протянул он Измайлову бумажку. — Два года мама добивалась… Это было очень сложно.