— Я не споткнусь дважды об один и тот же камень, — тихо сказал Джура.
— Ты, Джура, много передумал, это отражается в твоих глазах, — сказал Кучак.
— Я много страдал, — ответил Джура.
— Это правда: одиночество, да еще в чужой стране, и голод хуже всего, — подтвердил Кучак.
— Не голод, а заблуждения сильнее всего мучат человека, — возразил Джура. — Один верный спутник дороже тысячи неверных. В самые тяжелые дни дружба Чжао меня поддерживала, — тихо сказал Джура. — А где мать моя? — спросил Джура, оглядывая толпу.
— Айше убита в бою, — тихо ответила Зейнеб.
Толпа молча расступилась, открывая Джуре путь к могиле, приютившейся на склоне горы.
— О храбрая, умершая, как мужчина, с винтовкой в руках!.. — начал Кучак и запнулся, сожалея о том, что у него нет в руках дутара. — Она храбро сражалась за счастье встретиться с тобой, Джура, но басмаческая пуля сразила ее. Зато ты жив, Джура. Ты знаменитый, ты великий, ты…
— Я не люблю бабьей болтовни! — строго оборвал его Джура.
— Не говори так! — горестно воскликнул Кучак. — Раньше я вплетал в скорбный ветер звуки моих песен, и эхо умирало в горах, а сейчас сам Козубай… — И Кучак замолчал, выискивая что-то в складках пояса. — Вот, — сказал он и протянул Джуре небольшую вещицу.
— Что это?
Кучак приосанился:
— Сам Козубай подарил мне эту ручку с золотым пером. Эта ручка на всю жизнь. За Казиски. А ты говоришь «бабья болтовня»! И кому же? Манасчи Кучаку! Пойдем, пойдем со мной, я докажу тебе, что значит «бабья болтовня»! — Кучак схватил Джуру за рукав и потащил наверх.
Джура шел, окруженный толпой.
Отовсюду неслись приветствия:
— Здравствуй, Джура!
— Долго живи, Джура!
— Как доехал, Джура?
— Здравствуй, Джура! — сказал Муса, на ходу пожимая ему руку. — Я здесь со своим отрядом горы прочесываю, последних басмачей ищу. И Юрий здесь, в горах, камни добывает. За ним я уже послал! Абдулло-Джон, «краснопалочник», ушел с отрядом домой.
В горной долине, возле ручья, виднелись кибитки. На склонах гор паслись овцы, козы, яки.
Лошади у коновязей, встревоженные необычным оживлением, ржали.
— Почему здесь теперь так много людей? — спросил Джура удивленно.
— Мы соединились с другим кишлаком, — задыхаясь от счастья, сказала Зейнеб. — Он оказался по ту сторону горы. У нас будет колхоз. Советская власть построила нам новые дома.
— Пробный посев ячменя, — сказал Кучак, заметив, что Джура старается отгадать, что желтеет вдали.
— Наши коровы! — подсказал другой, заметив взгляд Джуры, брошенный на животных.
— Потом, потом! — закричал Муса и повел Джуру в дом.
Большая комната наполнилась людьми. Кучак усадил Джуру на ковер, подложил подушки, сел рядом и взял в руки дутар.