— Туда всему этому и дорога.
Федор подкрался неожиданно, удивительно, как такое массивное тело могло двигаться совершенно бесшумно. Арина ощутила его присутствие, спину окатило волной тепла и дрожи.
— Боже.
Отшатнулась вполне уверенная, что все почудилось и ударилась о твердую грудь. Две огромные руки, нет, две алчные лапы!!! — сомкнулись на талии.
— С какой стати принцесса притворяется посудомойкой?
— С какой стати посудомойку принимают за коронованную особу?
Арина поерзала, высвобождаясь, и Федор почти отпустил ее, продолжая двумя пальцами слегка придерживать за брючный ремень. Она старалась не касаться его тела (напрасный труд), чувствуя, что краснеет.
— Вы вроде бы ушли отдыхать.
— Мне стало холодно и одиноко, я поворочался пару минут и решил пойти прогуляться.
— Очень подходящее место для вечернего моциона.
— Да нет, не слишком, а вот компания замечательная. Мне уже полегчало. Правда-правда.
Уткнулся лицом в апельсиновую макушку.
— Какой вкусный запах. Так бы и съел. Всю. Целиком. Почему девушка дрожит? Ей тоже приятно. А если я сделаю так?
Притянул Арину к себе, одна рука кольцом сомкнулась на талии, другая легла на грудь, губы прокладывали огненную дорожку вдоль напряженной шеи.
— Я закричу.
— Неверный ход.
Продолжая ласкать, оторвал Арину от пола.
— Какая легкая!
И понес. Она затрепыхалась в его объятиях.
— Нет, не надо, нет, ради Бога. Федор!!!
Один тапочек слетел в холле, другой, судя по всему, потерялся еще на кухне. Арина размахивала руками и выгибалась. Разбойничьи властные губы коснулись ушка.
— Арина, милая, я бы с удовольствием уволок вас прямо в спальню. С громадным удовольствием, ей-богу. Но не против вашего желания. Угомонитесь, малышка, тем более не стоит плакать, я не насильник. Просто собрался показать вам кое-что особенное. Все, не целую, не трогаю, все, несу себе и несу, а для успокоения воображаю, что вы ковер.
Арина, перенервничав, не могла успокоиться, ее колотило от испуга. Федор опустился с размаха на услужливо подвернувшийся диванчик. Тот жалобно запищал под тяжестью.
— Блин, буржуйская мебель. Ни сесть порядочному мужику спокойно, ни встать.
— Нас двое.
— Номинально. Вы не считаетесь.
— Совсем?
— Абсолютно. Так, шутки в сторону. Рина, какого черта? Зачем рыдать? Что такое ужасное произошло? Я требую объяснений.
— По какому праву?
— Ну, ради бога. Поговорим как взрослые люди. Я тороплю события? Вы воспринимаете это как неуважение? Я насквозь мокрый от ваших слез, провалиться мне на этом месте. Лорелея, я успел забыть, что за порядочными девушками полагается ухаживать. Простите старого грубияна. Постараюсь не набрасываться. Успокаиваемся, не трясемся словно в лихорадке, вытираем глазки.