Сбоку на седле Муэрто она нашла моток веревки. Размотав его, де Вака обвязала веревку вокруг груди Карсона, потом опустила его вперед, на шею лошади, и закрепила веревку на луке седла, стараясь зафиксировать поврежденную руку. Занимаясь этим, она с каким-то полнейшим равнодушием отметила, что осталась без рубашки. Стемнело, но ей было нечем прикрыть наготу. Впрочем, это ее совсем не тревожило.
Она повела Муэрто за поводья, ориентируясь на Полярную звезду.
На рассвете они добрались до линейного лагеря: в тополиной роще прятался старый кирпичный домик, крытый жестью. Чуть в стороне виднелись амбар, ветряная мельница, цистерна для воды и загон для скота со слегка покосившейся оградой. В загоне заржал конь, затем послышался лай собаки. Вскоре на пороге дома появился молодой человек в красных штанах и ковбойской шляпе. Выпучив глаза, он посмотрел на залитую кровью молодую женщину с обнаженной грудью, которая вела в поводу великолепного американского пейнтхорса. К спине лошади был привязан мужчина.
На лице Скоупса смешались ужас и удивление. Он посмотрел на Левайна, а потом отошел от стола к узкой панели на ближайшей стене и нажал кнопку. Панель бесшумно отошла в сторону, открыв маленький бар и раковину.
— Не мой руки, — тихо сказал профессор. — Ты отправишь вирус в канализацию.
— Ты прав, — ответил Скоупс после коротких колебаний.
Он смочил водой полотенце, вытащил из ладони осколки стекла, а потом тщательно вытер руки. Затем вернулся к дивану и сел. Двигался он как-то медленно и неуверенно, словно ходьба стала незнакомым процессом.
Левайн, сидящий в углу дивана, посмотрел на него.
— Пожалуй, пришло время рассказать, что тебе известно о вирусе Х-грипп-II, — все так же спокойно сказал он.
Скоупс рассеянно пригладил вихор.
— На самом деле нам известно не много. Лишь один человек подвергся его воздействию. Инкубационный период составляет от двадцати четырех до шестидесяти часов, за которым следует мгновенная смерть от отека головного мозга.
— Лекарство есть?
— Нет.
— Вакцина?
— Нет.
— Как передается болезнь?
— Как обычная простуда. Возможно, даже быстрее.
Профессор вновь оглядел порезы на своей ладони. Кровь начала свертываться вокруг осколков ампулы. Не приходилось сомневаться, что оба заражены.
— У нас есть надежда? — спросил он наконец.
— Нет, — ответил глава «Джин-Дайн».
Наступило долгое молчание.
— Я сожалею, — проговорил Скоупс очень тихо. — Я так сожалею, Чарльз. Были времена, когда мне бы и в голову не пришло так поступить. Я… — Он замолчал. — Наверное, я слишком привык выигрывать.