— Хлопцы, я без оружия, не могу перезарядить. Может, пойти так?
— Ты на нашу совесть свою жизнь не клади. Давай назад.
— «Давай, давай». На земле разведданных ждут.
В разговор вмешалась земля:
— Прекратить болтовню. Давайте быстро на посадку. «Маленьким» дозаправиться. Осипову сейчас дадут другую машину.
Возвращение с боевого задания по неисправности самолета — явление редкое. И сейчас, подруливая к своей стоянке, Осипов, увидев идущих начальника штаба и инженера полка, разозлился на себя, на Петрова, на самолет, на мороз. Однако сделать ничего уже было нельзя. Сейчас будут его «пытать», смотреть этот чертов кран. А задание сорвано.
Осипов выключил мотор. Спрыгнул на землю. Глянул на Петрова, стоящего в горестной растерянности у крыла, и вместо злости в груди появилось чувство жалости. Сразу вспомнилось, что техник ночь не спал, прогревая мотор. Какой сон, когда каждые два часа он выбирался из теплой землянки на мороз.
— Брось, старина, не печалься. С этими кранами сегодня еще будут фокусы.
— Не успокаивай, командир. Первый раз за всю войну машина не ушла на задание. Что там ни будет, а срам на душу взял.
Матвей нагнулся, засунул руку в голенища унтов. Вытащил из одного пистолет, а из другого обойму и зарядил оружие.
Подошли начальники. Матвей хотел доложить, но Сергеев опередил:
— Ты, Осипов, не психуй и страху на нас не нагоняй! Оружие убери. Зачем балуешься?
— Не балуюсь, товарищ майор, а заряжаю.
— Выходит, с разряженным летал? Непохоже на тебя.
— Я в воздухе разрядил. Молоток был нужен для крана.
— С кранами мы тут разберемся, а ты иди на самолет командира. Как только истребители будут готовы, по зеленой ракете запуск и вылет по прежнему заданию.
— Понял. Не разбираться, а отогревать краны надо. — Хлопнул меховой перчаткой по крылу. — Я пошел…
Сергеев хотел прикрикнуть на лейтенанта, но сдержался, поняв, что вольности в поведении связаны не с проявлением недисциплинированности. Зная строптивость Куткова в вопросах субординации и устава, он прихватил его за руку и, сделав знак головой, запретил ему вмешиваться в разговор. Когда Осипов отошел шагов на пять, сказал инженеру:
— Не надо сейчас на это обращать внимания. Расстроен человек, перенервничал. И снова лететь.
Самолет из управления полка обычно никому на полеты не давался. Теперь же Матвей получил его. Уже одно это обстоятельство подсказало ему, что в вылете очень заинтересовано командование. Нужно было поторапливаться. После запуска мотора Осипов прямо на стоянке перезарядил пушки, пулеметы и теперь, подруливая к взлетной полосе, выбрав пустую окраину аэродрома, нажал на гашетку пулеметов — ШКАСы дружно рыкнули очередями. Нажал на пушечную гашетку — пушки ответили: да-да-да-да.