— Держаться друг за другом. Выходить из круга — солнце на правый борт. Еще один оборот.
Снова шестерка злых «ос» бросилась в атаку. «Кого будут атаковывать?… Так, задние пулеметы у всех работают».
Чей-то «ил» ударил по фашистскому истребителю, тянувшемуся к Осипову. Трассы летчика и Конакова встретились у мотора врага. «Мессершмитт» вспыхнул и, перечеркнув круг штурмовиков своей траекторией полета, врезался в задворки деревеньки.
— Выходим из круга на славянский курс[19], солнце справа. — Матвей посмотрел назад: «илы», выйдя из правого виража, под острым углом слева шли на него. Три… А где же пятый? — Конаков, где еще «горбыль»?
— Сзади четыре.
— Я вижу трех.
— Борубай справа нас прикрывает, но у него что-то неладно, дымит…
Атака сверху, разворот вправо, под атакующих. Пулемет с короткими передышками опять начал выбивать огненную дробь.
— Бору, как там у тебя?
— Плохо, сейчас садиться буду. Ни воды, ни масла в моторе — все вытекло.
— До линии фронта километров пятнадцать.
— Не дойду. Сажусь.
Осипов посмотрел назад: «ил» с отворотом в сторону от полета пошел на посадку.
— После посадки, Бору, по воде, по оврагам уходи, но сначала не к линии фронта…
Еще три минуты полета, и Донец отделил зло боя от жизни.
Матвей глубоко, с сожалением вздохнул. Осмотрелся. Четыре «ила» рядом. «Яков» тоже не видно. «Видать, у «шмиттов» ни горючего, ни снарядов больше не было. А то бы еще истерзали. Эхма, да не дома. Дома же сейчас тоже будет несладко. Всыплют по первое число».
Незасеянное поле мягко ударило самолет по «животу», и «ил», нагребая на себя чернозем и одичавшее разнотравье, пополз к оврагу, занося правое крыло вперед. Отдав энергию полета земле, он в изнеможении затих, распластав по траве широкие, теперь уже беспомощные крылья. «Ил» перестал быть штурмовиком.
Последним мгновением движения Борубая отбросило назад, и это послужило для него сигналом к новой жизни. Он понял: «Жив. Полет закончился».
Выскочил из кабины на моторный капот, встал во весь свой невысокий рост.
— Сверчков, вблизи никого. Уходим без шума. — Выдернул карту из планшета, сунул ее за одно голенище, радиотаблицу позывных — за другое. — Ты нигде не поцарапан?… Ну, побежали. Теперь чем быстрей и дальше уйдем, тем лучше.
— Давай, командир, я за тобой…
Экипажу повезло. Войск противника вблизи не оказалось… Прошел уже час, а Борубай и Сверчков все еще двигались на запад.
«Сколько можно уходить в тыл? — думал летчик — Чем дальше уйдем, тем больше нужно будет пройти обратно. По следу спокойно. Наверное, никто не видел нашей посадки. Плюхнулись с бреющего под общий шум группы. Надо остановиться, одуматься и выработать план».