Ильичев перегнулся ко мне через стол и, перекошенно улыбаясь, почти зашептал, да так, что я невольно отшатнулся:
— А когда я умру, Евгений Александрович, разве какие-нибудь певчие птички помянут меня своей песней?
Так кто же из нас — несчастный матросик, Евгений Александрович, вы или я? А?
Ильичев устало откинулся на спинку стула, закрыл глаза и чуть застонал. И когда снова открыл глаза — они были энергичные, собранные, деловые. Рыжеволосая рука с татуировкой перепасовала мне мою верстку. Голос был будничный, рабочий:
— С Кожевниковым мы разберемся, Евгений Александрович. Засиделся он в своем редакторском кресле, засиделся. Только вы уж мне сами помогите напечатать эти стихи. Ну, придумайте другое название для корабля вместо "Фридрих Энгельс".
Ильичев захихикал, заелозил на стуле, стараясь меня подкупить своим садомазохистским юморком:
— Только не "Карл Маркс"… А то снимут не Кожевникова, а меня".
75. Закон "изначальной бессмысленности"
Не ищите смысл. Его поиск обрекает человека на мучения, настоящий результат которых всегда одинаково верен и бессмысленнен.
У Оскара Уальда есть короткая притча "Преданный друг". Писатель случайно услышал разговор… Коноплянка рассказывала Водяной Крысе о странной дружбе богатого, знатного Мельника и нищего садовника Ганса. Мельник называл себя преданным другом малыша Ганса и считал, что может в любое время дня и ночи войти в сад к Гансу, нарвать яблок, цветов, душистых трав и заодно поболтать о жизни. А Ганс? Был счастлив одаривать Мельника, лишь бы почаще видеть его у себя, слушать его восхитительные речи о вечной бескорыстной дружбе.
Коноплянка возмущена поведением Мельника: он только берет, берет и берет. Водяная Крыса, напротив, полностью одобряет подобные отношения.
Эта история не случайно любима психологами и приводится во всех учебниках. Права И. С. Кленская, когда пишет: "В ней, как в фокусе, сосредоточены многие проблемы и противоречия общения… Вдумайтесь, какая сложная ситуация… Здесь нет ни правых, ни виноватых, ни хитрых, ни простачков. Об очень многом заставляет она задуматься".
Именно так, задуматься! Крепко задуматься. Не ищите Смысл. Остановитесь! Да, тянет. Да, хочется. Да, есть особый настрой и прилив сил. Сдержите себя! Поиск Смысла столь же нелеп, как поиск сухой воды. Возможно, что такая есть. Но где? И разумен ли тот, кто увлечется этим?
76. Закон "или…"
Что-то ест загадочное, не до конца, ясное, мистически дожимающее нас в непереносимости ультимативного "или…".
В посмертных бумагах Антона Семеновича Макаренко сохранился отрывок, который не вошел в "Педагогическую поэму". Современные публикаторы произведений великого педагога помещают его в сопровождении условного заголовка "О взрыве":