А он сразу почувствовал эту перемену в ней. Уловил, считал, черт его знает, как это называется! Он коснулся кончиками пальцев ее плеча и утвердил, не спросил:
– Вы улыбаетесь.
Почувствовал.
– Да, – улыбалась в никуда Зинуля, – вспомнила, как познакомилась с Риткой.
Почему-то они разговаривали очень тихо, на грани шепота. Может, боялись темноту спугнуть, или сущностей, притаившихся в ней, или себя?
– Если вам страшно, мы можем включить экраны мобильных и подсвечивать, – предложил он.
– Нет, – отказалась Зинуля, – телефоны – это наше последнее стратегическое средство спасения, неизвестно сколько придется здесь сидеть, а если они разрядятся?
– Мой не разрядится, – успокоил Захар Игнатьевич.
– Все равно нет. Свет, по логике, тоже не должен был отключиться, однако ж…
– Знаете, Зина, вы удивительная женщина. Это сбивает с толку.
Он не подходил ближе, только касался так же пальцами вытянутой руки ее плеча, и его прикосновение она чувствовала кожей через все слои одежды и ощущала его совсем рядом телом, кожей, дыханием.
Чудеса-а-а!
– Не знаю, – отозвалась Зина. – Но думаю, вы мне сейчас расскажете почему.
– Во-первых, вы единственная из всех знакомых мне женщин, которая не двинула стандартную фразу про мое редкое имя при знакомстве…
– Сама наслушалась того же, – шепнула Зинуля.
– Во-вторых, вы не разозлились, не возмущались, не суетились, когда обнаружили, что нас заперли, а были спокойны, как на полянке на пикнике. В-третьих, вы сразу начали обдумывать варианты спасения, а не выдвинули требование мужчине немедленно разгребать проблему.
– Это скорее минус, – вздохнула Зиночка, – говорящий о моей неженственной натуре и наличии мужских черт характера. Нет бы похныкала, попуталась, слезу б пустила, как правильная барышня.
– «Неженственно» – это не про вас, не кокетничайте, – попенял он тихо, передвинул ладонь выше и коснулся пальцами ее шеи, – в вас столько женственности, сколько сейчас вообще не бывает ни в одной женщине. И вы это знаете.
– Захар, – проигнорировав отчество, поспешила остановить возможное развитие событий Зина, – нам лучше сесть подальше друг от друга и говорить о чем-то нейтральном. Кстати, меня назвали так в честь прабабушки, и намучилась я с имечком, будь здоров! Каждый считал своим долгом высказаться о том, какое оно странное, несовременное, редкое и любые иные варианты по смыслу текста.
Он усмехнулся. Ощутимо для всех ее органов чувств усмехнулся, убрал руку, и Зинуля почувствовала себя одинокой сиротой, заброшенной всеми!
– А меня в честь деда. И я этим горжусь. Деду девяносто два года, он в полном здравии и мудрости, живет в доме, на берегу реки, ходит на рыбалку, иногда охотится и сам ведет хозяйство.