– Замечательно, – зло усмехнулась мама, – тесно им стало. А когда всей оравой к нам в клетуху заваливали да Кларка маленькая орала всю ночь как резаная, а я перед школой на молочную кухню за смесью бегала, просторно было?
– Ладно тебе, Таня, – просительно проговорила бабушка, – какие-никакие, а родственники… Свой своему поневоле друг…
– Значит, ты все лето краской дышала? – ужаснулась мама.
– Вовсе нет, – энергично запротестовала бабушка. – Меня Мария к себе пригласила. Федя сейчас у женщины живет, она позвонила, как услышала про ремонт, велела приезжать.
– Ну и как там Федечка? – Мамин голос помягчел. – Давно его не видела. Заглянул бы как-нибудь…
Бабушка вздохнула:
– Выпивает он. А как выпьет – скандалит, сама знаешь. Вот встретил вроде хорошую женщину, только надолго ли ее хватит?
Очереди, очереди, очереди… Змеей, лентой, колонной, с этажа на этаж, по ступенькам, на улицу, под дождем, снегом, палящим солнцем… За молоком, колбасой, спичками, колготками, аспирином… С бранью, обмороками, истериками, разборками. В очередях знакомились, расставались, целовались, читали книги, шептали анекдоты, вязали, гуляли с детьми, ели, пили, дремали, узнавали последние новости. Порой умирали. Иногда мне казалось, что вся жизнь – очередь.
Последние дни перед школой обычно ознаменовывались налетом на торговые точки. Чтобы расслабленный за несколько недель отпуска народ вошел в привычную колею, лето готовило прощальный подарок: любимые туфельки начинали безнадежно жать, пуговки на блузках предательски выскакивали из петель на уровне груди, юбки становились короче на добрых несколько сантиметров. Это была расплата за легкость летнего бытия. Если юбочное свинство можно было перетерпеть – мини так мини, с обувью приходилось сложнее. Две последние недели мы с мамой методично прочесывали ГУМы, ЦУМы и местные универмаги. Повсюду сновали толпы страждущих. Это напоминало охоту: найти в огромном городе нужный товар. Змеились километровые очереди, шариковой ручкой записывались на запястьях четырехзначные номера, на улице переводили дух счастливцы с вожделенными покупками. Как мало надо было человеку для счастья – прижать к груди выстраданную коробку с осенними сапогами! Первая занятая нами очередь оказалась за мужскими носками. Вторая за колготками. И только в третьей стояльцы поведали, что в обувном дают итальянские лодочки, их подвезли недавно, значит, нам должно хватить. Пара часов улиточного движения к входу в секцию, небольшая стычка возле самого входа с умниками, желавшими прорваться без очереди, и ура! Мы в секции! Туфельки и впрямь стоили многочасового ажиотажа. Черные, с ярко-синими понтовыми бантами, как на заказ – в тон школьному пиджаку, на изящном каблучке-шпильке.