Спустя бесконечность его руки осторожно вернули меня на скамью. Я открыла глаза. Мы оба вспотели от тепла, разлитого по сауне, и от охватившего нас экстаза. Я прислонила голову к его плечу и вдруг заметила на его руке расплывшееся синее пятно. Чуть отстранясь, я распознала его – солнышко с буквой «Д» в центре. Я вспомнила эту татушку и растерянно молчала. Потом неуверенно произнесла:
– Ты сделал такую же наколку, Арт, какая была у Вити?
Артур медленно покачал головой:
– Долечка, мне давно следовало признаться: я не Артур, я и есть Витя.
Вот почему вчера он погасил свет в спальне, почему не хотел идти со мной в сауну, почему стоял, так нелепо скрестив руки у груди. Пытался отдалить момент признания!
Вселенское разочарование охватило меня: даже не было желания выяснять детали. Мы возвращались из сауны в полном молчании. В вестибюле Артур-Витя сказал, чтобы я шла в номер, а он забежит в магазин.
Спустя полчаса, забыв про намерение посетить видеосалон, мы сидели напротив друг друга за маленьким столиком, приставленным длинной стороной к стене. Бутылка коньяку и несколько салатов на прощальный ужин.
Все было в номере так, как утром, и все уже не так: сдвинутые вместе кровати – наше самоуправство, но «нас» ведь больше нет. Мебель надо расставить как прежде: кровати врозь – тумбочки между ними. Да и следует ли оставаться здесь на следующую ночь?
Артур-Витя плеснул в чайные стаканы коньяку. Не чокаясь и не вымучивая тосты, выпили. Я со скукой смотрела на своего визави: жиденький клочок волос на темечке, придавленная переносица, неуверенность во взгляде, по-бабьи расплывшаяся фигура. Нелепый облик слабовольного мужчины. Как я могла принять Витюшу за его брата Артура? И ведь поначалу я заметила, что в его лице проступают Витины черты, но вот что значат настрой и ожидание!
– Но ведь ничего не изменилось, Долька! – почесывая затылок, бормотал Артур-Витя. – Я все тот же! Ведь тебе было хорошо со мной вчера?
Истинный Артур никогда не стал бы оправдываться, он всегда чувствовал за собой правоту. Мне не хватало уверенности в словах Вити. Хотя я пребывала вместе с ним в счастливом полете почти сутки, теперь они казались мне просто сном. Пробудившись, я не смогла удержать ускользающие ощущения счастья. Я запивала горечь разочарования коньяком, а Витя продолжал рассказывать, как получилось, что он назвался именем брата.
Правдой было то, что братья учились за границей в университете и оба не слишком утруждали себя учебой. Настоящий Артур, как и в отрочестве, много времени отдавал спорту, перепробовал много занятий и любил приударить за девушками. А Витя пропускал лекции, загоревшись идеей стать великим писателем. Он сошелся с кружком студентов-литераторов. Пытался писать на английском, чтобы получить мировое признание и быть лучше понятым иностранными сверстниками. Однако более-менее складно изложить свои мысли удавалось только на родном языке.