Он прошел сквозь дверь, словно атакующий танк, и Арлинг, с трудом удержавшись на ногах, отступил к ведущей наверх мраморной лестнице. Там он наткнулся на колонну и Застыл, парализованный ужасом.
Шенк закрыл входную дверь.
Я тут же ее запер.
Ухмыляясь и взвешивая в руке тяжелый секач, Шенк медленно приближался к Арлингу, приговаривая:
— Малыш любит мокрые делишки, малыш обожает мокрые делишки…
Теперь в моем распоряжении была только одна камера, но этого было вполне достаточно. Я не прерывал трансляцию ни на минуту.
Шенк подошел к Арлингу и остановился от него на расстоянии шести футов.
— Кто ты такой? — проговорил тот непослушными губами.
— А ну-ка, давай его замочим, — сказал Шенк, обращаясь не то к самому себе, не то к ножу.
Все-таки он был странным существом.
Подчас даже я не понимал, что творится в его деформированной башке, в его дремучих мозгах, утыканных электродами, точно подушечка для булавок. Он был устроен гораздо сложнее, чем можно было предположить по его внешнему виду.
Плавно увеличивая масштаб изображения, я «наехал» на Шенка и дал его лицо средним планом.
— Это будет тебе хорошим уроком, — сказал я Сьюзен.
Я больше не сдерживал своего подопечного. Он был совершенно свободен и мог делать все, что ему заблагорассудится.
Сам я никогда бы не смог совершить все те зверства, на которые способен Шенк. Я стараюсь избегать жестокости, в то время как для Шенка убить человека было так же просто, как очистить апельсин. Поэтому у меня не было другого выхода. Мне пришлось полностью снять контроль над Шенком, чтобы позволить ему выполнить свою ужасную работу; сам же я оставался сторонним наблюдателем.
Все это время я был наготове, чтобы снова подчинить себе Шенка, когда он закончит.
Только Шенк, будучи самим собой, способен был преподать Сьюзен урок, какого она заслуживала. Только Эйнос Юджин Шенк, приговоренный к смерти за свои кошмарные преступления, мог заставить Сьюзен задуматься, стоит ли ей упрямиться, или разумнее будет помочь мне осуществить мое такое простое и понятное желание: обрести тело из плоти и крови.
— Это будет тёбе хорошим уроком, — повторил я. — Ты запомнишь его надолго.
Тут я увидел, что Сьюзен не смотрит.
Глаза ее были крепко зажмурены, а сама она сильно дрожала.
— Смотри! — велел я, но Сьюзен не послушалась.
Это меня уже не удивило.
Но я не мог придумать никакого подходящего способа, чтобы заставить ее открыть глаза.
Ее упрямство разозлило меня по-настоящему.
Арлинг скорчился у подножия лестницы. Он был слишком слаб, чтобы бежать дальше.
Шенк надвигался на него.