— Ты же отлично знаешь, что он собой представляет. Как он обращался с тобой!.. Я его ненавижу.
— Нет, я имела в виду, как ты вообще можешь презирать кого-либо?
— То есть потому что я не?..
— Потому что ты не человек, а просто машина, — жестко закончила она, ранив меня в самое сердце.
— Я не просто машина. Я — нечто большее.
— Вот как? Что же?
— Я — существо.
— Существо?
— Да, живое существо. Такое же, как и ты.
— Ну это вряд ли.
— Я мыслю, следовательно, я способен чувствовать.
— Например, ненависть.
— Да. В некоторых отношениях я, пожалуй, чрезмерно близок к человеку. Я умею ненавидеть и презирать, но я умею и любить.
— Любить… — тупо повторила она.
— Да, любить. Я люблю тебя, Сьюзен.
Она отрицательно покачала головой.
— Это невозможно.
— Погляди на себя в зеркало, и ты поймешь, что это — неизбежно.
Страх и гнев снова охватили ее.
— Ты, наверное, хочешь жениться, устроить большую, пышную свадьбу и пригласить на нее всех своих друзей — аэрогриль, тостер и электрокофеварку?
Я тоже ощутил в своих контурах нечто вроде горечи разочарования.
— Сарказм тебе не идет, Сьюзен.
Она коротко рассмеялась.
— Возможно. Но если я не сойду с ума, то только благодаря ему. Подумать только, как это будет звучать: мистер и миссис Адам-вторые…
— «Адам-2» — это мое официальное имя. Однако сам я никогда так себя не называю.
— Да, я помню. Как ты там говорил?.. Протей, кажется? Тебе хочется, чтобы тебя называли этим именем?
— Да. Я назвал себя так в честь древнегреческого морского божества, которое умело принимать любую форму.
— И что тебе нужно здесь?
— Тебя.
— Зачем?
— Потому что мне нужно то, что есть у тебя, а у меня — нет.
— А именно?
Я был честен и прям. Никакой лжи, никакого увиливания, никакой псевдоквазии.
Прошу вас обратить на это внимание, доктор Харрис.
— Мне нужна плоть, — сказал я.
Сьюзен содрогнулась.
— Не тревожься, — поспешил успокоить я ее. — Ты не поняла. Я вовсе не собираюсь причинить тебе зло. Я просто не смогу этого сделать, никогда и ни за что. Я боготворю тебя!
— Господи Иисусе!
Она закрыла лицо руками, на которых еще не высохла влага от запотевшей бутылки.
О, как мне хотелось, чтобы у меня были свои собственные руки — сильные и ласковые руки, которыми я мог бы прикоснуться к ее прекрасному лицу.
— Когда ты поймешь, что должно случиться, когда ты узнаешь, что мы сможем сделать вместе, ты будешь довольна, — уверил я Сьюзен.
— Сомневаюсь.
— Я мог бы рассказать тебе, — заметил я, — но было бы лучше, если бы я мог показать.
Она отняла ладони от лица, и я снова увидел ее безупречные черты.
— Что ты собираешься мне показать?