И других у меня не было.
Вообще, человеческие руки — это удивительная вещь! Они могут создавать бесценные произведения искусства, могут воздвигать огромные здания, могут складываться в молитве и выражать нежность и любовь неторопливыми ласками.
Но руки могут быть и опасны. Руки человека — это грозное оружие. И они порой выполняют поистине дьявольскую работу.
Руки могут причинить своему обладателю немало неприятностей. Это знание далось мне дорогой ценой. До тех пор, пока я не отыскал Шенка, ставшего моими руками, я и не подозревал, что такое настоящие неприятности.
Следите за своими руками, доктор Харрис, иначе попадете в беду!
Бойтесь их.
Будьте предельно осторожны и внимательны.
Правда, ваши руки — не такие большие и сильные, как у Шенка, но это не значит, что вы не должны их опасаться.
Последуйте моему примеру.
Бойтесь своих рук!
Я рад поделиться с вами этой истиной.
Итак, мои руки — Эйнос Шенк — бережно несли Сьюзен к лифту, несли мимо выключенных на лето печей, мимо холодных водонагревателей, мимо бездействующих стиральных машин и сушек домашней прачечной. Поднимаясь на лифте на второй этаж особняка, Шенк изрядно возбудился.
— Она все равно никогда не будет твоей, — сказал я ему через встроенные в стенки кабины динамики.
Картина электрической активности его мозга слегка изменилась. Я решил, что это свидетельствует о готовности Шенка повиноваться.
— Если ты позволишь себе какие-нибудь вольности, — сказал я, — любые вольности, Шенк, то тебя ждет суровое наказание. Я накажу тебя так, как еще никогда не наказывал.
Его кровоточащие глаза с трудом повернулись в направлении объектива камеры.
Губы Шенка чуть дрогнули, словно он бранился, но я не услышал ни звука.
— Наказание будет ужасным, — на всякий случай повторил я.
Разумеется, Шенк ничего мне не ответил — он просто не мог. Я продолжал удерживать его под контролем.
Двери лифта бесшумно открылись на втором этаже.
Шенк понес Сьюзен по коридору.
Я внимательно следил за ним.
Я ждал от своих рук любого подвоха.
Когда Шенк вошел со Сьюзен в спальню, его возбуждение, вопреки моим предупреждениям, резко возросло. Я определил это уже не столько по активности его мозга, сколько по участившемуся дыханию.
— Если ты дашь себе волю, я атакую твой мозг высокочастотными электрическими колебаниями, — предупредил я. — От этого у тебя наступит необратимая квадриплегия, сопровождающаяся энурезом.
Но когда Шенк понес Сьюзен к кровати, электрограмма его мозговой активности снова изменилась, и я понял, что его возбуждение продолжает расти, приближаясь к своему пику.