— Ничего высохнет, — улыбнулся мужик и пожелал:- счастливо!
Машку трясло от мокрой одежды и пальцев Кирилла, крепко сжимавших локоть, но она расслышала:
— Какой номер?
— Пятьдесят, — пролепетала она в волнении в ответ.
Поглядывая косо на Машу, ключи ему отдали. Проведя её по коридору, он, открыв дверь, подтолкнул девушку в комнату и тут же скомандовал:
— Бегом под горячий душ. С собой полотенце есть?
— Нет.
— Я банное и коньяк принесу, — пояснил он. И тут же вспомнив спросил:- Переодеться есть во что?
— Нет, — помотала головой, о таких природных катаклизмах, как дождь она не подумала. И отправляясь на один день, захватить хотя бы ночную рубашку не догадалась. От того и оправдывалась сейчас:- Я думала сегодня в ночь вернуться в Москву.
— Значит, прихвачу свою футболку. Не вздумай запираться, — уверенным тоном, с металлическими нотками предупредил он.
Маша и не собиралась. Вернувшись и принеся всё необходимое, постучав в душевую, просунул в приоткрытую дверь полотенце. Но Машка не торопилась выходить на его глаза.
— Что ты там ещё плюхаешься, ночевать, что ли в душевой собралась? — проявил он нетерпение, уже зная её фокусы.
— Постирушки, сейчас….,- оправдывалась она.
— Кинь, я сам постираю, выползай.
— Уже иду. Отвернись, — попросила она, высунув замотанную полотенцем голову.
— Ну, не зависай, перемотана же вся. Всё-таки достирала. Давай развешу. На, переоденься, — подал Таран свою футболку.
— Я сама, — вцепилась Машка в одежду. Развешивая костюм на спинки стульев, а бельё, пряча на батарею под штору.
Наблюдавший сию картину Таран с иронией предупредил:
— Цирк кончай, переодевайся, я отвернусь.
Но Маша, схватив футболку, спряталась опять в душевой. "Ого, чего он захотел!"
Высушив феном волосы вышла на его глаза.
— Сойдёт, — оценил он на ней наряд при её появлении.
— На безрыбье и рак… — Скривилась она.
— На, пей, — перебил её болтовню, налив полстакана коньяка Кирилл.
— Нет, — сопротивлялась, отпихиваясь от стакана, Маша. Смеша Тарана выпученными глазами.
— Хватит колбаситься, пей, а то заболеешь, — подошёл он к ней совсем близко. — И в постель.
— Я никогда такое не пила, не настаивай, не буду, — упёрлась руками ему в грудь она. Кирилл, ухватив её сзади за волосы и ловко запрокинув голову, поднёс стакан к губам.
— Пей.
Делать нечего, пришлось подчиниться. Машка, хлебнув, закашлялась. Из закрытых длинными ресницами глаз, покатились слёзы.
— Не глотается.
— Давай, давай, не останавливайся, — настаивал парень, торопясь вылить в неё огненный напиток. — Вот и молодец. — Слизнул он с её подбородка текущие пьяные ручейки. А теперь на закуси шоколадом. — Разломав плитку, он принялся отправлять ей в рот горьковатые кусочки. — Беда с тобой, слёзы капают, как у крокодила, — горячие губы парня осушили слипающиеся от слабости глаза. У Машки подкашивались ноги, а по телу торопясь, растекался обжигающий огонь. Колени не выдержали такой нагрузки и подкосились. Пошатнувшись, она поплыла. Сильные руки парня, подхватив девчонку, уложили в кровать.