Юлия слушала его, молчала, а голову клевала мысль: "Ах, дорогой, вот мы и приплыли. Вы подставлялись самым глупым образом. Вам для этого и дали свободу, чтоб побольше набрали на себя дерьма. Война, это война и что не замечалось и прощалось там, колет глаза теперь. И про честь мундира ты хорошо вспомнил, во время. Как тяжело будет стирать эти пятна тебе со своего мундира, когда, какая — то тварь тебя начнёт мазать, используя это для того, чтоб отодвинуть назад или отомстить. И им будет наплевать на то, как ты гениально разрабатывал операции, брал города, в общем, воевал и побеждал. Ведь войны нет, и в ближайшем будущем не предвидится, ты больше не нужен. В политике ты не искушён и даже, как любимец народа очень опасен, значит, постараются оттеснить тебя на задний план. А чем тебя взять, везде кристально чист, остаётся — "воробушек". Ты им сам, собственными руками, орудие против себя в руки вложил. Милый Костик, очень скоро ты пожалеешь о своей слабости и самоуверенности".
Он набегавшись опять остановился напротив неё, откинув полы кителя засунул руки в карманы.
— Люлю, ты почему молчишь, не согласна со мной?
Юлия погладила выгнутую колесом в благородном порыве гнева его грудь.
— Ещё как согласна. Про честь мундира никогда не грех подумать и желательно всем. — И тише но твёрдо добавила. — От солдата и до маршала.
Костя ничего не ответил. Оно и понятно — оцепенение. Но выйдя из него заметался по комнатам. Одной уже явно не хватало. Даже подбегал к окну надеясь разглядеть ответы там. Юлия молча наблюдала. "Пусть побегает, вон как разбирает!" Она сходила за успокоительными каплями и всё это разложила на всякий случай перед ним на столе.
Он, перестал ходить, встал как вкопанный и покрутив шеей, посмотрел на неё внимательно.
— Ты на что намекаешь?
Юлия сверкнула смеющими глазами: "Дошло!"
— А ты на что подумал? — не отвела взгляда она. Устроив ему вопрос на вопрос.
Такого Костя не ожидал.
— Что-что? Я тебя правильно понял, та история меня может, каким-то крылом задеть? — поёжился он под её напором.
— Думаю да и не одним. И не просто задеть, а и лягнуть.
— Птицы не лягаются, — ухмыльнулся по ходу разговора он.
— Зато сверху гадят и, как правило, в самый не подходящий момент.
Лёгкая разминка насторожила. Такого ещё не было. Юлия не только слушает, но и наносит удары. Она явно намекает на то, чтоб хорошего наперёд не ждал. Он удивлёно поднял брови.
— Но это ж моя жизнь, баба… Кого могут мои выходки и чудачества интересовать. В конце концов, почему я должен, кому я что должен? Я что один там… Опять же у каждого своей дури… Какого чёрта всё валить в одну кучу. Никогда не поверю, что главное в человеке — трусы со всем содержимым.