— Спасибо, родная!
Он шёл на риск, хорошо понимая, что на эту ступень поднялась с ним и вся его семья.
Пока не проводила его до машины, крепилась. Жизнь научила справляться с эмоциями. Улыбаясь, помахала рукой, а потом заторопилась в номер, глотать таблетки. Сердце то замирало, и она сомневалась, что жива, то начинало лихорадочный бег, готовое вырваться наружу и разбиться у неё под ногами.
Рутковский, всю дорогу не мог освободиться от странного чувства какой-то не ловкости. Вероятно потому, что посматривая в окно, бегущей в гору по крутым изгибам машины, терялся в догадках о причине такого необычного вызова. Думал о своём аресте 37 года. Он так ничего весомого и не узнал о нём. Кто и зачем- осталось тайной. А ведь так было с первых дней ареста и даже следователям не было с самого начала и до конца понятно, в чём его обвиняют. Вот и теперь добраться до истины оказалось не просто. Одни говорили, что пришло из Забайкалья письмо-донос Ворошилову, другие сообщали, что анонимное письмо было Будённому. Узнал, что оговорил его капитан 2-го ранга Великанов. Но это было позже, уже в "крестах" и понятно, что человека заставили, потому что дело рассыпалось, а отпускать Рутковского не собирались. Старались в общем. Кому же он так перешёл дорогу? Жаль, что ничего конкретного не удалось узнать об авторе. Хотя чтобы это дало… Всё уже позади и что должно было случиться- случилось.
Выходил из машины играя спокойствие и даже равнодушие. Всё в себе. Поскрёбышев обстановку не прояснил, улыбаясь и пожимая плечами, он пропустил его в кабинет. Сталин, приветливо улыбаясь, поднялся на встречу. Выношенный светлый летний костюм его был немного помят. Верх кителем, брюки, как брюки. Обмен приветствиями и они внимательно рассматривают друг друга. Буравивший насквозь глаз Сталина не может не заметить, что Рутковский чуть-чуть взволнован и озадачен. Прищурив глаз, он рассматривает некогда окрылённого победами, и распетушившегося было маршала. Но получив щелчок по носу раз, другой прикусив язычок, потом мудро помалкивающего. "Ничего полезный урок на пользу. Пусть знает своё место. Прыткий очень. Жуков вспыльчивый и гонористый, но никогда не позволял себе спорить. Скручивал свой пыл. Хитрый. А этот спорил, причём всегда… За дело горой стоит. Теперь вот молчит. Уже неплохо. Правда гонор ещё есть, есть, вон за Жукова вступился, но это не беда. Пусть".
Сталин смотрел на него так долго, что он уже отчаялся дождаться конца этой встречи и выйти на своих ногах отсюда. Чтоб не сделать лишнего движения, он принялся сам наблюдать за Сталиным. Это успокаивает и отвлекает. Не прямо, конечно. Упаси Бог! Осторожно. Рутковский замечает то, как ссутулились плечи, и осунулось изрытое морщинами лицо вождя. Левая рука почти не двигается. Стареет… Минута напряжения и улыбка осветила лицо хозяина кабинета. Протянув руку мягко спросил он: