— Что? Ты ездишь со мной в метро? Значит, стоишь рядом в очереди в магазине? Я не знаю, что и подумать… Это не честно. Теперь я буду всех подозревать и ко всем цепляться. Дорогой, давай покончим с прятками. — Заканючила она.
— Малыш, не подгоняй меня.
— Но ты меня знаешь, а я тебя нет.
— Должна быть хоть какая-то тайна в отношениях между людьми. Так говорят психологи, — добавил он оправдываясь.
— Никаких тайн я не желаю иметь между нами. А психологов к бесу. Я тебя хочу.
21
Утром опять, как всегда проснулась одна. "Когда уже это кончится, и я расплющу веки на его плече?" Позавтракала кое-как и отправилась на работу. Там были все несказанно удивлены её скорым возвращением. Она сослалась на причуды генерального и все отстали. Дни покатились своей чередой. Обыкновенные, рабочие, со счастливыми появлениями Эдика по ночам. Он приходил, не смотря на её возражения, даже в дни, когда она не могла заниматься с ним сексом. Лежал просто рядом, грея руками её живот, осыпая нежностями и рассказывая всякие смешные истории.
В субботу она опять вспомнила про список из госпиталя, утром достав его, она отправилась по следующему в столбике адресу. Дверь открыл мужик лет сорока или чуть больше. Коренастый, плотный и как показалось Людмиле под "мухой". Нет, конечно, нельзя сказать, что дверь была так уж гостеприимно распахнута перед ней. Нет, но она отворилась сразу же по нажатию ей кнопки.
— Я ничего не покупаю, — попытался он захлопнуть перед её носом дверь, принимая за назойливого продавца.
Она не отшатнулась: что за беда, красных физиономий никогда не видела, а быстро сунула в щель ногу.
— Вы ошиблись, я ничего не продаю. Мне нужен Пилюгин Юрий Николаевич. Я с телевидения. Вот моё удостоверение, — сказала она максимально приветливо.
Мужику пришлось вновь открыть дверь. Но выражение лица его не изменилось.
— Это я, но о войне говорить не хочу, и вспоминать об этом не желаю.
— Меня интересует не война, а ваше ранение. — Поняв, что это не Эдик, не подходил ни рост, ни телосложение. И татуировка на плече не походила на ту, что украшала Эдика. Не то расположение и совсем иной рисунок. Не уходить же просто так, раз пришла. Люда, решила просто пообщаться. — Разрешите пройти. Мне важен этот разговор.
Он не спускал с неё насторожённых глаз.
— Не знаю, у меня не порядок, я живу один.
— Пожалуйста.
— Будь по-вашему. Входите.
Она огляделась: квартира, похоже, ещё родительская. С тех пор в ней, скорее всего, и не производился ремонт. Старые, допотопные, вытертые обои. Осыпающаяся штукатурка, облупленная краска. Он провёл её в комнату, вероятно самую приличную. Выкинув из кресла какие-то свои вещи, предложил: